Джо Лансдейл - Пойма

Мама взглянула на папу такими глазами, будто он только что решил прямо на кухне справить нужду, но всё же вытащила пирог и поставила его на стол.

— И, если не затруднит, принеси ещё тарелки. И вилки тоже.

Мама достала тарелки и вилки. На папу она уже смотрела так, словно он готов отправиться в сумасшедший дом.

— А теперь, — продолжал папа, всё ещё держа Груна на мушке, — прошу всех к столу.

Я сел, мама тоже. Папа опустил дробовик, открыл магазин. Оттуда не выпало ни одного патрона. Дробовик был пуст. Папа указал на это Груну, и тот выдохнул с облегчением.

— А сейчас, Грун, можешь отведать нашего пирога. Мэй-Линн печёт лучшие пироги в наших краях. И прошу заметить: всё приготовлено из запасов, которые куплены в твоей лавке.

Грун посмотрел на маму. Она попыталась выдавить улыбку, но не слишком в этом преуспела.

Мы принялись жевать пирог.

Когда лавочник покончил со своей порцией, мама спросила:

— Хотите ещё кусочек, мистер Грун?

— Да, мэм, не откажусь.

Не знаю, сколько ещё беседовал папа с мистером Груном, но сидели они долго. Я в конце концов утомился и перекочевал с мамой на веранду. Там мы сели вдвоём на подвесную скамью, а когда я проснулся, мама уже ушла, а я лежал на скамейке под одеялом и с подушкой под головой. Уже всходило солнце, в курятнике кричали петухи. Я пошёл на кухню. Папа и Грун всё ещё сидели там, а перед ними стояли тарелки со следами яиц и свиного сала. Мама наливала мужчинам кофе.

— Будешь яйца и лепёшки, Гарри? — спросила она.

Я ответил, что буду, и сел за стол. Протирая глаза спросонья, с рассеянным видом на кухню вошла Том. Она-то могла проспать, даже если бы рядом проехал странствующий оркестр. Увидела мистера Груна — тот так и сидел в своём балахоне с откинутым на спину колпаком. В лучах рассвета волосы лавочника казались ещё тоньше и белее, а плешь приобрела матовый кремовый цвет. На тыльных сторонах его ладоней виднелись тёмно-коричневые пятна.

— Это вы оделись в костюм привидения, мистер Грун? — спросила Том.

Он улыбнулся:

— Как видишь, девочка. — Он встал и протянул папе руку: — Больше я вас не побеспокою.

— Ну вот и договорились, — сказал папа.

— Прекрасный пирог и замечательный завтрак, миссис Коллинс. Спасибо!

Мама кивнула.

Грун встал и вышел на улицу. Папа двинулся за ним. В воздухе снаружи всё ещё витал удушливый запах бензина и горелого дерева. Тоби лежал на крыльце. Он слегка сдвинулся и внимательно посмотрел на мистера Груна. Тот медленно склонился и протянул к собаке ладонь. Папа сказал:

— Всё в порядке, Тоби.

Пёс обнюхал ладонь и, удовлетворённый, улёгся обратно.

— Может, надо бы лошадь твою отвести в амбар, задать корму и воды? — предложил папа.

— Было бы неплохо, — ответил мистер Грун.

— И сам заодно там осмотришься. Убедишься, что никакой негр там не прячется.

Грун кивнул.

— Сынок, — позвал папа. — Убери-ка вот это вот безобразие.

Он имел в виду большую кучу навоза, которую навалила за ночь лошадь мистера Груна.

— Хорошо, пап, — откликнулся я и отправился за лопатой.

Когда я обогнул дом и подошёл к месту, где возле стены стояла лопата, до меня донеслись папины слова:

— Бен, ружьё не было заряжено, но всё-таки должен тебе сказать, в кармане-то у меня лежала пара патронов.

В тот же день я прошёл вдоль дороги по следу, оставленному крестом. И в конечном счёте набрёл на его останки. Верёвка совсем прогорела, а посреди дороги лежал обугленный остов. Всего лишь несколько чёрных головёшек, но в них до сих пор безошибочно угадывался крест.

Пока я стоял и разглядывал горелые деревяшки, налетел порыв ветра и сбил с них облако золы; часть её пристала к моей рубашке — той самой, которую мама пошила из отбеленных мешков из-под муки. Той, которая износилась почти до полной белоснежности. И даже при том что мама постирала её потом с хорошим хозяйственным мылом, рубашке так и не удалось вернуть прежнюю чистоту.

Даже сейчас, после всех прожитых лет и несмотря на то, что я десять раз из неё вырос, эта рубашка всё ещё где-то у меня хранится. Лежит сложенная в сундуке, изъеденная молью и пожелтевшая, с застарелыми пятнами запёкшейся крови вверху и внизу от левого нагрудного кармана.

Не так давно, ночью, лежа в доме престарелых под тёплыми одеялами и слушая тяжёлый стук косого дождя со снегом в окно, я уснул и проснулся от трубного звука сигнального рожка; и хотя рожок звучал не совсем так, как те, что стоят на старых автомобилях, услыхав его, я тотчас же пробудился — от мысли о бабушке.