Андерс Рослунд - Именинница

Они стояли на балконе, не обращая внимания на ветер.

Оба молчали, потому что все было сказано.

Когда Гезим Латифи вошел в здание полицейского участка в Шкодере, в коридоре, напротив кабинета, его ждал незнакомый мужчина. Возраст чуть за сорок, пронзительные голубые глаза, слегка угловатое лицо, натренированный торс, футболка и брюки с длинными карманами по бокам.

На одной руке у незнакомца недоставало двух пальцев. Этот дефект сразу бросился Латифи в глаза, когда мужчина при виде него поднялся и легко, по-спортивному зашагал навстречу.

— Латифи?

— Да, это я.

— Нам нужно поговорить.

Опять английский. Не многовато ли гостей из-за рубежа за последние несколько дней?

— О чем?

— О том, что произошло вчера.

Латифи растерянно посмотрел на посетителя.

— Вчера?

— После того как ты остановил машину на бензозаправке.

Еще несколько секунд в полной растерянности, а потом лицо стало красным от гнева.

— Так это… ты?

— Да.

— Ты — Ларсон?

— Только выгляжу совсем не так, и зовут меня иначе, и вообще, я не полицейский, если начать с самого начала. Но в Албании я действительно по заданию шведской полиции.

Гезим Латифи еще раз вгляделся в гостя. Настолько внимательно, что забылся и сам не заметил, как снял форменную кепку, обнажив огромный шрам на лбу.

— Входи.

Он кивнул Хоффману на стул для посетителей — единственный предмет мебели, кроме письменного стола, на который хватило места в этой каморке.

— Я, как ты понимаешь, с ног сбился в поисках того, кто убил Хамида Кану выстрелом в грудь и ранил Весу Лилай.

Пит Хоффман опустился на стул и поискал места вытянуть ноги. Не нашел.

— Ты не знаешь всей правды.

— Я был на твоей стороне, Ларсон. Но не санкционировал убийство.

— А я, похоже, утаил от тебя самую суть дела. Тем не менее ты знаешь достаточно, чтобы понять, зачем я здесь.

— Что бы ты там ни говорил, я упеку тебя за решетку как убийцу. И сделаю это прямо сейчас. Вызову подкрепление, и ты прямым ходом отправишься в камеру.

Латифи потянулся за старинным бакелитовым телефоном, поднял трубку и начал набирать внутренний номер на круглом циферблате.

— Нет.

Хоффман положил ладонь на телефон.

— Ты не станешь меня арестовывать.

Гезим Латифи достал из стола пистолет. Прицелился Питу Хоффману в голову.

— Будь добр, положи руки на стол, чтобы я мог надеть на тебя наручники.

Хоффман не отреагировал.

— Если бы я захотел исчезнуть бесследно, сделал бы это. Тебе известно, как хорошо у меня это получается. Но я вернулся сюда, добровольно. И, в отличие от тебя, безоружен.

Латифи не спускал глаз с посетителя. Пистолет опустился, теперь он целился в грудь Хоффмана.

— И если ты меня арестуешь, Латифи, никогда не узнаешь, зачем я вернулся. И многое потеряешь, поверь.

Дуло снова смотрело в лоб Хоффману.

Потом опустилось.

Лоб — грудь — лоб — грудь.

Албанский полицейский принимал решение.

— И что будет, если я на время отложу твой арест? Что ты хочешь мне предложить?

— Небольшую экскурсию.

— Это то, чем мы занимались вчера. Ничего хорошего, как ты помнишь, не вышло.

— А если мы используем это…

У Пита Хоффмана был рюкзак, из которого он вытащил ноутбук и поднял его, закрывшись от пистолетного дула.

— Прошу.

— И что мне с этим делать?

— Я взял его из белой виллы, пока ты сторожил меня на крыше складского помещения. Это ноут Хамида Каны, и его можно разблокировать при помощи двадцатизначного кода. Никто не в состоянии запомнить такую последовательность знаков, поэтому он ее записал. Код от ноута хранился в сейфе в потайной комнате, и чтобы его раздобыть, мне пришлось пролить там много воды. Бумажка намокла, как ты видишь.

Хоффман протянул полицейскому свернутый листок.

— Но код сохранился. Нам повезло, он был записан обыкновенной шариковой ручкой. Используй его, и ты прочитаешь все сам. Этим я хочу расплатиться за твою помощь, Латифи. Ты узнаешь не только о том, что произошло вчера, но и многое другое. К примеру, о поставленной на широкую ногу оружейной контрабанде. Имена соучастников, здесь, в Шкодере, Тиране и Приштне. Ну и по всему Балканскому маршруту. Мой работодатель будет благодарен за сведения, касающиеся Швеции. Остальное без остатка принадлежит тебе.

Латифи оставался неподвижен. Ни малейшего намека на то, что он может переменить решение.

— Хорошо, если все действительно так. Только в отношении тебя это ничего не меняет. Ты убийца и должен быть арестован.