Андерс Рослунд - Именинница

— Думаю, я нашел то, что тебе нужно.

Теперь голос агента из налогового ведомства звучал слишком бодро для человека, которого посреди ночи подняли с постели.

— Я тут посмотрел ее историю…

— И?

— Смена фамилии и имени, три года назад.

— Вот как?

— Ханна Ульсон.

— Что ты сказал?

— Ханна Ульсон, так ее звали раньше. Тот же идентификационный номер, но имя и фамилия другие. Не знал, что это так просто сделать, я думал…

— И если посмотреть по идентификационному номеру?

Эверт Гренс почувствовал, что мерзнет. Несмотря на жаркую летнюю ночь.

— Ну…

Опять застучали клавиши. Похоже, агент из налоговой хорошо успел поработать с печатными машинками.

— …ничего. Выхожу на ту же Ханну Ульсон. У нее нет истории.

— Есть, но только в бумажном виде.

— Здесь ничего нет, и когда я…

— Это то самое имя, с которым ты помогал мне в прошлый раз. Зана Лилай, это она стала Ханной Ульсон.

А потом Амелией Шмидт .

Последнюю фразу Гренс произнес про себя, поэтому агент из налогового ведомства ее не услышал.

Как раз перед тем, как подать документы в полицейскую школу, — мысленно добавил комиссар Гренс.

Берега Шкодерского озера как глянцевые фотографии из рекламной туристической брошюры. Пышная растительность, высокие скалы, море, у горизонта сливающееся с небом, — это все равно как попасть в сказку.

Простая моторная лодка пыхтела и отплевывалась, пересекая под крики чаек границу с Черногорией. Если верить координатам из компьютера Хамида Каны, которые теперь были и в мобильнике Хоффмана, они почти достигли цели. За время поездки Латифи успел задать массу вопросов, ответов на которые не получил. Еще немного — и он увидит все своими глазами.

Пит Хоффман выключил мотор, и лодка вошла в небольшую бухту в прибрежных скалах. Он выпрыгнул на берег с веревкой в руке, к ближайшему дереву с нависавшими над камнями ветвями, похожими на протянутые руки. Пришвартовал лодку к узловатому стволу и предложил Латифи, который все еще держался на расстоянии с пистолетом наготове, следовать за ним в горы, через поросшие кустарником почти непроходимые склоны.

Здесь не водились даже дикие животные. Одних координат было недостаточно, поэтому Пит пользовался описанием пути, которое нашел в том же файле в компьютере Каны.

Семьдесят четыре шага на север от похожего на голову камня возле дерева с двумя вершинами. Потом тридцать шагов на юго-запад от дерева к скалам. Пятьдесят на юг от скал вдоль подножья горы, до остроконечного камня. Там вход .

Они оказались перед потрескавшейся каменной стеной, сплошь покрытой неровностями, трещинами и острыми выступами. Тот, кто не знал главной тайны этого места, не мог бы ничего заподозрить, но Пит при ближайшем рассмотрении различил контуры двери.

Поищи рукой и нащупай в траве две выпуклости, каждая размером с апельсин. Поверни по часовой стрелке.

Два выступа на камне оказались не тем, за что их можно было принять на первый взгляд. Когда Пит Хоффман обхватил их ладонями и одновременно повернул, вся стена пришла в движение, и выдвинувшаяся из неровностей дверь отъехала в сторону.

— Входи, Латифи.

— Нет.

— Там вторая половина моей платы за твои услуги. Думаю, ты останешься доволен.

— Я не участвую в том, чего не понимаю.

Они смотрели друг на друга, оба молчаливые, как и окружающая их природа. Даже несмолкающие крики птиц как будто не нарушали этого покоя.

— Иди ты первый, Ларсон… или как там тебя теперь звать.

Подозрительный взгляд глаза в глаза — а потом Латифи указал на вход, и Пит Хоффман медленно ступил в темноту.

Шаги эхом отозвались от стен пещеры. Пит включил карманный фонарик. За спиной вход загородил силуэт Латифи.

— Это же черт знает что, Ларсон… Неужели это то, о чем я подумал?

— Да.

Стоя бок о бок, они пытались растолковать открывшуюся глазам картину.

— То есть я, конечно, слышал о чем-то подобном… все, кто живет здесь, так или иначе об этом слышали, но… мне и в голову не могло прийти, что это существует на самом деле…

Ящики громоздились один на другой — целые горы контейнеров и ящиков.

С оружием, которого не существовало.

Пересчитывать их не имело смысла.

Десятки тысяч единиц самого совершенного из автоматов — ключ ко всем оружейным рынкам. Склад, ставший причиной смерти целой семьи и еще нескольких смертей много лет спустя.

Эверт Гренс покинул балкон с видом, которым любовался всю свою жизнь.