Дейвид Мейсон - Тень над Вавилоном

Но испытать поражение сейчас – это было бы так… унизительно! Хауард терпеть не мог проигрывать даже в малом. Человек, подверженный острому чувству соперничества, он редко терпел неудачи, за что бы ни брался… «Пожалуйста, только не сейчас, только не так…» – Хауард разозлился на собственные мысли и постарался их отбросить. Без всякой надобности он сверился с навигационным прибором уже в четвертый раз.

Берн, находившийся на водительском сиденье рядом с Хауардом, заметил напряжение своего пассажира, но ничего не сказал. Он понимал всю тяжесть ответственности, которая лежала на его старшем товарище. Что касалось его самого, то Берн испытывал лишь острое возбуждение, чувство предвкушения – то, чего он не ощущал уже очень давно. Он мельком вспомнил о Джулиет, и его сердце при этом, как всегда, екнуло. Он постарался представить ее лицо, но образ получился каким-то смутным. Это его поразило. Прошло каких-то полмесяца с тех пор, как он с ней попрощался, пообещав, что пробудет в отъезде три, от силы четыре недели. Их свадьба была назначена на субботу, 23 мая, – всего лишь через месяц. Но было что-то иное в этих подернутых дымкой глазах, когда они прощались, что-то, говорившее ему о том, что она отныне испытывает к нему какое-то недоверие. Джонни нахмурился при этом воспоминании. Как она могла что-то узнать? Он был очень скрупулезен в предосторожностях. Две его жизни – в качестве «мистера Брайса» и Джонни Берна – велись абсолютно раздельно и лишь ненадолго ежедневно накладывались одна на другую в безликости долговременной автостоянки в Хитроу, где он менял машины. Между ними не было никакой связи, которую она смогла бы обнаружить. Джулиет ничего не знала ни о Брайсе, ни о «БМВ», ни о его другой работе. Должно быть, он сам себе все навоображал. Должно быть, выражение на ее лице означало беспокойство вкупе с огорчением от того, что какое-то время они не увидятся. Да, именно так – беспокойство. Он отбросил эти мысли и взглянул на спидометр «лендкрузера».

– Эд, по спидометру мы отъехали от Баданаха на шестьдесят миль. Как наши дела?

– Эль-Джаламид появится в любую минуту. Поворот находится милях в пятнадцати после него.

В задней части «лендкрузера», лежа на санитарных носилках, Дэнни Макдоналд тоже предавался размышлениям. То и дело он приподнимал голову, чтобы всмотреться в темноту, протянувшуюся впереди. К собственному удивлению, он осознал, что для него именно это и есть настоящая жизнь. Ему нравились эти люди. Их жизнь отстояла от его на световые годы – этот странный военный жаргон, то, как каждый из них, похоже, знал, о чем думает другой, прежде чем тот вымолвит слово, их профессионализм, – но он понимал, что у него с ними есть и много общего. Как и он, они были крепкими, здоровыми, уравновешенными и полагались лишь на собственные силы. Неожиданно ему пришло в голову, что он ни разу не замечал ни у кого из них ни малейших признаков плохого настроения. Они должны были ощущать напряжение – он и сам его чувствовал, – но никакого недовольства, ни намека на раздражение не было. Находиться с ними вместе было приятно. Хорошая команда. Но в то же время, как ни странно, они не были по-настоящему коллективистами, не более, чем он сам. Это были личности. Возможно, именно поэтому из них вышла столь незаурядная комбинация – каждый был вполне способен побеспокоится о себе сам, но они решили быть вместе, тем самым приумножив свои таланты. Не один лидер с группой бездумных исполнителей, а шесть сильных характеров – девять, считая Мела, Энди и Криса, – каждый из которых (кроме, как он считал, его самого) смог бы руководить операцией с момента, когда был утвержден план.

Дэнни перебрал по очереди каждого из своих соратников. Огромный, рассудительный Тони Акфорд – уверенный в себе, спокойный, добродушный и дружелюбный мужчина и, хотя при таких ручищах этого можно было ожидать меньше всего, поразительно ловкий, терпеливый и умелый работник. Боб Ашер, этот маленький жилистый непоседа со сверкающей лысиной, обычно собранный и спокойный, но с неожиданными вспышками искрящегося юмора, тоже оказался любезным и заботливым – не он ли побеспокоился о Дэнни и о его бесконечных таблицах и взял на себя труд раздобыть и настроить для него маленький компьютер? Дэнни уже знал о том, что Боб побывал вместе с Эдом Хауардом в турецкой тюрьме, но он был озадачен, услышав, как остальные то и дело поминают Ашера как «телезвезду». Как-то он поинтересовался, что они имеют в виду, и был поражен, узнав, что Боб был одним из тех двоих человек, которые первыми проникли через верхнее окно Иранского посольства на Принсез-Гейт в Лондоне во время успешной операции специальной воздушно-десантной службы по освобождению сотрудников посольства в 1979 году. С тех пор телевидение десятки раз прокручивало кадры в стиле «вспышка-трах-бах», живописующие эти события, и Дэнни часто задумывался об их участниках – кем они были, что они собой представляют. Теперь он мог считать одного из этих людей своим другом. Да, Боб и Тони были ему ближе всех по духу.