Дейвид Мейсон - Тень над Вавилоном

– Как вы справедливо отметили, сэр, – сказал Кируин, – об армейской службе я знаю весьма немного, но мне кажется, что по отношению к этим людям у меня уже появилось какое-то чутье. С самого начала они вели себя крайне неортодоксально. На протяжении всего времени они выкидывают такие коленца, которые не могут не изумлять. И то, что вы сказали о нарушении ими железного армейского правила, лишний раз меня в этом убеждает.

Фейга рассмеялся.

– Еще раз должен сказать тебе, Кируин, ты чертовски хорошо справился с этим делом. И вы, Уолтер, тоже – все, кто в этом участвовал. С этой оценкой я и выйду на заседание СНБ. Когда они услышат об этом маскараде с ООН, их, надо думать, хватит удар. Полагаю, мне нет нужды говорить вам, какой поднялся бы шум, всплыви все это наружу. Что, похоже, практически неизбежно, судя по тому, как обстоят дела, – добавил он. – Как бы то ни было, спасибо, обоим спасибо. И продолжайте в том же духе.

Покидая кабинет директора, Джон Кируин сиял от удовольствия. В устах Мартина Фейги прозвучавшее было высокой наградой.

Высокий, худощавый мужчина, сгорбившись, сидел в торце длинного стола. Его лицо под рыжими, выкрашенными хной волосами было испещрено уродливыми оспинами. Его взгляд ощупывал лица коллег, без устали перебегая с одного на другое. Он обратил внимание, что глаза у них тоже неспокойны. Все они явно нервничали, выглядели неуверенными и даже… да, испуганными. Все, кроме бывшего министра иностранных дел с восковым лицом и пенсне на носу, сидевшего в середине стола по левую руку от него, – тот казался, как всегда, загадочным и улыбался. Хотя, постойте, уж не испарина ли выступила у него на лбу? Неужели даже он так же перепуган, как и остальные? Ну, конечно же, так, подумал рыжеволосый мужчина. Все они буквально остолбенели, когда он каких-то пять минут назад обнародовал новость. Ощущение глубокого ужаса обволокло зал заседаний, словно сгустившийся туман. Но сейчас было не время предаваться пустым словопрениям о душевном состоянии кого-то из его коллег. Он должен, подобно змее, ударить стремительно и сильно – не дать им возможности подумать или затеять споры. Это было его единственной надеждой. Сейчас он не должен проявить слабость. Если это ему удастся…

Он уже добился половины успеха. Он уже сел в Кресло – Кресло, которое до этого никто не осмеливался занять. Сам факт, что он сидел в этом Кресле, безусловно, произвел на них впечатление. Каждый, кто заходил в зал, в ужасе застывал на месте с открытым ртом, увидев, что он находится именно в нем – во главе длинного стола. Они тут же безошибочно понимали, что это должно означать.

Все было вполне оправданно, решил рыжеволосый мужчина. Будучи вице-президентом, он автоматически становился преемником, тем, кто по праву должен был занять Кресло, когда, как это сейчас и произошло, наступит время. Но, узнай кто-то из них об этой новости первым, все становилось отнюдь не таким очевидным, и возможно, что он, Иззат Ибрагим, вовсе и не сидел бы сейчас в этом Кресле. Уж кто-нибудь из них да захватил бы его – скорее всего, эта полудохлая гиена – заместитель президента.

Но Саади Тумах Аббас, бывший военный министр, недавно назначенный советником президента по вопросам обороны и подчиняющийся лично главе государства, узнав о случившемся, пришел за дальнейшими распоряжениями именно к нему, вице-президенту. Иззат был уверен, что в один прекрасный день так и будет. Разве не он всячески обхаживал и улещивал этого человека и поощрял его деятельность? Разве не дал он ему убедиться, что влияние вице-президента кое-чего да стоит? И разве этот олух, в конце концов, не поверил во все это? Да, так и случилось. Кроме того, лояльность Саади Тумаха была подкреплена еще одним самым хитрым образом – ему намекнули на здоровье вице-президента. Мол, он, Иззат Ибрагим, вице-президент Ирака, заместитель Совета революционного командования и заместитель главнокомандующего вооруженными силами страны, совсем плох. Скоро он ляжет на операцию. Наступит день, и ему придется отойти от дел, а вот тогда…

О да, это была та заманчивая награда, которая по теперешнему разумению Саади Тумаха вот-вот будет у него в руках. Ха, подумал Иззат Ибрагим, он был вовсе не так плох. Операция была уже назначена – через несколько недель он слетает в Иорданию и вернется оттуда в полном здравии. И тогда Саади Тумах Аббас поймет что почем. На самом деле, кое-какой урок ему преподнесут прямо сейчас. Это сделают остальные, именно они всадят в спину нож. Иззат Ибрагим обратился непосредственно к жертве: