Сара Шепард: Хорошие девочки

За окном гостиничного номера Джулии светило яркое солнце. Горизонт был усеян пальмами, по эстакаде неслись машины – близился вечерний час пик. Джулия откинулась на жесткого стула и устремила взгляд в безоблачное синее небо. Все ее тело до кончиков пальцев было расслаблено. Впервые за долгое время она была совершенно спокойна. Отсутствие стресса и страха оказывало живительный эффект.

Последние сутки она помнила смутно. Джулия понятия не имела, как далеко заехала, но это было и неважно. Достаточно было знать, что она уехала прочь от тайн и козней Бэкон Хайтс – туда, где ее никто не найдет. Она оставила все это позади, сбив их всех со следа – даже врачей, медсестер и копов. Они умны, не поспоришь, но ведь ей все равно удалось воплотить свой план в совершенстве. Она ни за что бы не осталась в психушке – в конце концов, должны же быть пределы тому, на что она готова пойти ради Паркер.

Джулию ни капельки не мучила совесть из-за того, что она наврала сотрудникам больницы. Она поступила правильно, сказав врачам, полицейским и адвокатам, что больна, и позволив им развести суету вокруг ее редкого и крайне серьезного диссоциативного расстройства личности. В конце концов, сбежать из психбольницы куда проще, чем из тюрьмы. А как еще ей было от них отделаться? Соврать, что Паркер – плод ее воображения, было единственным выходом. Она сделала это ради них обеих – ради себя и Паркер. Но Джулия-то знала правду: Паркер не менее реальна, чем она сама. И это Паркер совершила все эти преступления. Не она.

Именно Паркер и придумала этот план, еще до того, как Джулия сдалась полиции. Джулия нашла подругу в лесу, куда та убежала с вечеринки. Паркер взяла ее за плечи и сказала:

– Все будет хорошо. У нас обеих. У меня есть идея. Надо использовать Филдера.

– Филдера? – нахмурилась Джулия. – Я думала, ты его ненавидишь.

Тут Паркер и раскололась. Оказывается, она снова стала ходить к Филдеру – как к психологу и в каком-то смысле как к другу (правда, при этих словах она опустила глаза). Она сказала Джулии, что подружилась с ним, а он, кажется, трепетно относился к ней из-за того, что случилось с его матерью.

– Он придет навестить тебя в больнице, обещаю, – сказала Паркер. – А потом… – она перешла на шепот.

Джулия колебалась, но решила поверить Паркер на слово. И вот она явилась в полицию. Позволила отвезти себя в больницу, связать, накачать успокоительными. Но они сразу пообещали, что попытаются связаться с Филдером. Наконец он приехал: напуганный и раскрасневшийся, волосы торчат во все стороны, рубашка выбилась из брюк. Он выслушал ее. Она рассказала ему ту же байку – о том, что Паркер на самом деле не существует. Филдер кивал со слезами на глазах.

– Я хочу вылечиться, – настаивала Джулия. Филдер накрыл ее руки своими.

– Я тоже этого хочу.

А когда он отвернулся, чтобы взять пальто, она сдернула с его пиджака пропуск посетителя. Он ничего не заметил и ушел, грустно улыбнувшись ей и пообещав снова прийти на следующей неделе. Двадцать минут спустя, убедившись, что он ушел, а на смену заступила другая медсестра (Джулия была новенькой в больнице, и большинство медсестер ее еще не узнавали), она переоделась, приколола к рубашке пропуск (к счастью, на нем было написано просто «Э. Филдер», так что она могла бы сойти за Элизабет или Эльзу) и вышла из здания. Вот и все.

Жалела ли она, что использовала Филдера? Не очень. Он преследовал Паркер, а в представлении Джулии это делало его ненормальным. К тому же это ведь была затея Паркер. «Нужно идти на крайние меры, чтобы освободиться», – прошептала она в ту ночь в лесу. С Филдером все будет в порядке: возможно, поначалу охрана и заподозрит, что он помог ей сбежать. Но потом они во всем разберутся, и это не повредит его карьере. Он просто будет выглядеть идиотом.

Наблюдая, как машины замирают в пробке у съезда, Джулии заметила, что у нее урчит в животе. Нужно раздобыть какой-нибудь еды, и поскорее. Поток машин едва заметно сдвинулся. «Так много людей, – думала Джулия, – застряли в своих машинах, в своей жизни, и просто ждут, пока кто-то уберется с дороги. Но не я».

Так будет лучше, Джулия точно это знала. В Бэкон Хайтс им было больше делать нечего. На секунду ее кольнула тоска по Карсону, который был к ней так добр, но потом она напомнила себе, что он почти наверняка считает ее сумасшедшей, как и весь город. Как и ее собственная мать, судя по тем жутким интервью, которые она дала CNN, MSNBC и программе «60 минут». Лучше уж оборвать все связи разом. Надо было сделать это много лет назад.