Сара Шепард - Хорошие девочки

«Ах, бедняжка, – с удовлетворением подумала Мак. – Не выдержала накала страстей, пришлось сбежать».

И тут, прямо вслед за этой мыслью, она ощутила легкий укол совести. Она совсем спятила. Она ведь не целуется с парнями на глазах у всех. И не ведет себя грубо по отношению к окружающим – даже если это бывшие подруги. В кого она превращается?

Оливер отстранился и многозначительно посмотрел на Мак.

– Я и понятия не имел, что разговоры о ламах тебя так заводят.

Мак покраснела, изо всех сил стараясь вернуться в настоящее.

– Ну что я могу сказать? Ламы классные.

– Может, уйдем отсюда?

Его вопрос обескуражил Мак, но она тут же осознала, как это глупо. Конечно, он хочет уйти – она ведь только что страстно поцеловала его посреди ресторана. Она кашлянула.

– Э-э, давай. – Меньше всего ей хотелось, чтобы он счел ее недотрогой. – Пойдем.

Оливер схватил Мак за руку, бросил на стол несколько купюр и махнул всем на прощание. Мак снова услышала перешептывания, а Люсьен заулюлюкал, но она не обернулась.

Оливер подвел ее к синему «Приусу», стоявшему в дальнем конце парковки, открыл дверь и помог усесться, держа ее за руку. В машине пахло мятной жвачкой, а на полу валялись несколько дисков Рахманинова. Мак невидящим взглядом уставилась на маленький диско-шар, свисавший с зеркала заднего вида. Зеркальная поверхность поблескивала в свете фонарей.

Оливер обошел машину и уселся на водительское сиденье.

– Куда поедем? – спросила Мак, как только он закрыл за собой дверцу. Но не успела она закончить фразу, как Оливер наклонился к ней и снова притянул к себе и настойчиво поцеловал. Он прекрасно целовался, нежно касаясь ее губ своими и обхватив ее лицо руками.

– Может, просто побудем здесь? – шепнул он ей на ухо.

Мак попыталась пошевелиться, чтобы изгиб сиденья не впивался ей в бедро, но в результате только стукнулась коленом о коробку передач. Оливер, маневрируя в тесном пространстве, повернулся боком и случайно нажал на клаксон, громко просигналив на всю округу. Они захихикали и откинулись на спинки сидений, пытаясь отдышаться.

Оливер нажал на рычаг и сдвинул свое сиденье назад до предела, потом откинул спинку так, чтобы она коснулась заднего сиденья. Усмехнувшись, он схватил Мак за запястье и усадил к себе на колени.

– Так лучше? – он поцеловал ее в шею.

– М-м-м, ага, – пробормотала Мак, сняла очки и положила их на приборную панель. Она позволила ему покрыть поцелуями ее шею. Было приятно, ничего не скажешь. Но вдруг Мак почувствовала себя как-то… отстраненно. Она не испытывала тех эмоций, на которые рассчитывала. На самом деле она вообще ничего не чувствовала.

Но почему? Что с ней не так? Может, она просто ненормальная?

Она продолжал целоваться, но чем дальше, тем ей становилось тревожнее. В конце концов Мак отстранилась и положила руки на колени.

– Оливер, прости, но… – она не закончила фразу и потянулась за очками.

– Ой, – Оливер отпрянул. – Это ты меня прости. Все нормально?

Она притворилась, что протирает очки.

– Э-э-э… ага. Наверное, мне просто лучше уйти.

Оливер некоторое время молча смотрел на нее. Не похоже было, чтобы он злился – просто был в недоумении.

– Я тебя неправильно понял?

– Нет! – покачала головой она. – Ты замечательный. Просто я… – просто что? Она и сама не знала. – Мне надо идти, – она поправила бретельки лифчика и подобрала упавшую на пол сумочку. – Я позвоню, ладно?

И вот она уже выскочила за дверь и оказалась на полпути к собственной машине. К ее ужасу, по щекам потекли слезы, смешивавшиеся с каплями дождя. Да что с ней не так? Это из-за того, что Клэр ушла? Или из-за того, что она впутала ни в чем не повинного парня в свою дурацкую игру? Или из-за того, что она чувствовала себя такой же бессердечной, как Клэр?

Добравшись до машины, она сунула руку в бардачок в поисках бумажных платочков. Но вместо этого ее пальцы нащупали что-то еще. Белый конверт – открытка, которую Блейк дал ей вместе с капкейком.

Мак уселась в машину, заперла дверь и вскрыла конверт. На открытке был нарисован жираф в солнечных очках, что заставило ее улыбнуться, несмотря на слезы. Она питала слабость к дурацким картинкам с животными в разных нарядах, и Блейк это знал. Внутри открытка была исписана его неряшливым почерком.

«Дорогая Мак. Ты теперь, наверное, возненавидишь меня на всю жизнь. И я тебя понимаю: я сам себя ненавижу. Я принял очень глупое решение. Не стоило мне слушаться Клэр. Нужно было с самого начала догадаться, что она затеяла. Нужно было быть с тобой честным. Нужно было быть сильнее. Но я не был, и теперь, наверное, потерял тебя навсегда. Единственное, что у меня осталось, – это волшебные воспоминания о времени, проведенном с тобой. Ты забыла у меня дома гигиеническую помаду, когда в последний раз сюда приходила. Может, это покажется странным, но я ношу ее в своем гитарном чехле, как талисман.