Том Клэнси - Красный шторм поднимается

– Вы когда отдыхали последний раз?

– Я не знаю и этого, сэр.

– Как только закончим с контактом, немедленно отправляйтесь спать.

И тут же послышался голос офицера группы слежения:

– Я определил приблизительное расстояние – пять тысяч ярдов. Мне кажется, что он движется на восток. Сейчас попытаемся определить поточнее.

Макафферти приказал произвести расчет данных для торпедного залпа по имеющейся информации.

– Что это? – внезапно заметил старшина. – Еще один акустический контакт позади первого, пеленг два-пять-три. Он преследует первую подводную лодку!

– Постарайтесь опознать его, чиф.

– У меня нет достаточной информации, капитан. Обе лодки словно крадутся.

Может быть, «Бостон» одна из них? Если да, то которая? Если он впереди, следует ли предупредить его и таким образом раскрыть себя? Или произвести торпедный залп, рискуя потопить своего? А может быть, просто подождать?

Макафферти подошел к прокладочному столику, где велись расчеты.

– На каком он расстоянии от «Провидено»?

– Чуть больше четырех тысяч ярдов, приближается к ней с левой скулы.

– Тогда он, по-видимому, уже заметил ее, – подумал вслух капитан.

– Но кто он, черт побери? – негромко спросил офицер группы слежения. – И что это за контакт «Сьерра-2» позади него?

– Звук! Слышу механический звук от «Сьерры-2»! – послышался голос старшего акустика.

– Лево на борт, пятнадцать градусов! – тихо скомандовал Макафферти.

– Торпеда в воде, пеленг два-четыре-девять!

– Машины две трети хода вперед! – Приказ прозвучал громко.

– Рубка, это гидропост, слышу более громкий шум работы машин на «Сьерре-1». Значит, так: головной контакт – подводная лодка с двумя винтами, количество оборотов указывает на скорость десять узлов, возрастающую, слышны звуки кавитации. Цель «Сьер-ра-1» маневрирует. Классифицирую цель «Сьерра-1» как подводную лодку типа «танго».

– Значит, «Бостон» следует позади нее. Машины вперед, треть хода. – Макафферти приказал снова сбавить скорость. – Возьми его, Тодд!

Через пятнадцать секунд его желание исполнилось – послышался взрыв. Симмс прибегнул к той же тактике, что и его друг на «Чикаго», – подкрался на несколько тысяч ярдов со стороны кормы и не дал противнику ни малейшего шанса уклониться от торпеды. Через пятнадцать минут «Бостон» приблизился к «Чикаго».

– Это были четыре нелегких часа, – произнес по «гертруде» Симмс. – Эта «танго» изрядно погоняла меня. У нее был опытный шкипер. С тобой все в порядке?

– Да. Мы заняли позицию впереди. Не хочешь побыть немного сзади?

– Конечно, Дэнни. Пока.

– Ведите нас, сержант Николе.

Русский наблюдательный пункт находился в трех милях к югу и выше на три тысячи футов. Они взобрались по крутому склону ущелья и оказались на относительно открытой местности. Теперь группа находилась между солнцем и наблюдательным пунктом, так что солнце, висящее над горизонтом, светило в глаза русским. Эдварде решил, что верит словам Николса относительно освещения в сумерках и реакции человеческого зрения – впрочем, разве легко заметить кого-то, идущего на расстоянии в три мили? – и все-таки он чувствовал себя так, словно идет голым по улице в час пик. Они намазали лица маскировочной краской, а цвет их камуфляжей почти не отличался от цвета и строения окружающей местности. Но ведь человеческий глаз легче всего различает движение, подумал Эдварде, а мы двигаемся.

Шаг за шагом. Не спешить. Идти неслышно. Не поднимать пыли. Медленные, плавные движения. Опустить голову вниз. Все, что сказал им Николе, эхом отдавалось у него в мозгу. Пусть смотрят на меня – все равно не увидят, ведь я – невидимка.

Он заставил себя не поднимать голову, однако Эдварде не был бы человеком, если бы время от времени украдкой не оглядывался по сторонам. Высота – гора – возвышалась над их головами. У вершины ее склоны делались совсем крутыми. Может быть, это потухший вулкан? – подумал он. На пике не было заметно никакого движения. Может быть, там вообще нет никого? Совершенно верно. Пожалуйста, парни, окажите нам услугу – ослепните, или усните, или сядьте ужинать, или рассматривайте небо в поисках самолетов. Ему пришлось усилием воли заставить себя отвести взгляд от вершины.

Через несколько часов ходьбы валуны, через которые он перешагивал или которые обходил, начали сливаться в нечто однообразное. Каждый член группы шел в одиночку, на расстоянии друг от друга. Никто не произносил ни слова. На лице каждого застыло бесстрастное выражение, что могло означать спокойную решимость или скрытое изнеможение. Даже для того, чтобы просто идти среди валунов, требовалась полная собранность.