Том Клэнси - Кремлевский кардинал

– Чем ты занимаешься, милая? – спросил Эд Фоули, и микрофоны услышали его вопрос.

– Начинаю составлять список того, что нам нужно сделать перед отъездом. Нужно запомнить так много. Лучше взяться за это пораньше.

Фоули наклонился через ее плечо. Перед Мэри-Пэт лежали блокнот и карандаш, но она писала фломастером на пластмассовой пластинке. Такие пластинки часто встречаются в холодильниках – написанное на них легко стереть влажной тряпкой.

«Я займусь этим, – написала она. – Мне удалось придумать идеальную зацепку». Мэри-Пэт подняла фотографию хоккейной команды, в которой играл Эдди-младший, и улыбнулась. На фотографиях были автографы всех игроков, а на верхней части снимка Эдди с помощью матери написал размашистыми буквами по-русски: «Человеку, который приносит нам удачу – С благодарностью Эдди Фоули».

Эд нахмурился. Для его жены такое смелое поведение было типично, и он знал, что Мэри-Пэт сумеет с максимальной пользой использовать это прикрытие. Но… он покачал головой. Но что? Единственный человек, способный опознать его в канале связи «Кардинала», ни разу не видел его лица. Эду, может быть', не хватало ее дерзости, но зато он компенсировал это осмотрительностью. Он считал, что способен обнаружить наблюдение за собой лучше жены. Эд признавал, что Мэри-Пэт вносит в работу больше страсти и что она – превосходная актриса, но, черт побери, иногда она действовала очертя голову. Тогда почему ты не скажешь ей об этом? – спросил он себя.

Эд знал, что произойдет, – она подавит его практическими соображениями. Слишком мало времени, чтобы создать промежуточные звенья. Они оба знают, что у нее надежное прикрытие, что ее даже не думают подозревать.

Но… черт побери, это дело представляет собой целую серию непрерывных «но»!

«Хорошо, но прикрой понадежнее свою маленькую задницу!» – написал он на пластиковой пластине. Ее глаза сверкнули озорной искоркой, она стерла его надпись и написала свою: «А теперь давай зададим работу микрофонам и мужикам, которые сидят у них, – пусть завидуют'».

Эд едва не задохнулся, стараясь удержаться от смеха. И так всякий раз перед рискованным делом, подумал он. Не то чтобы он был против. Просто это казалось ему несколько странным.

Десять минут спустя пара русских техников, сидящих в подвале здания с наушниками, увлеченно прислушивались к тому, что доносилось из спальни Фоули, стараясь не пропустить ни звука.

Мэри– Пэт Фоули проснулась, как всегда, в четверть седьмого утра. За окнами было еще темно, и у нее мелькнула мысль о том, какое влияние оказали на формирование характера ее деда холодные и темные русские зимы… да и на ее характер тоже. Как и у большинства американцев, направленных на работу в Москву, мысль о микрофонах, размешенных в стенах ее квартиры, вызывала у Мэри-Пэт глубокое отвращение. Иногда ей доставляло удовольствие издеваться над теми, кто подслушивает ее, -как это было прошлым вечером, – но ведь нельзя исключить вероятность того, что русские установили микрофон и в туалете. Наверно, установили, подумала она, глядя на себя в зеркало. Первым делом она смерила температуру. Им с мужем хотелось еще одного ребенка, и вот уже несколько месяцев они стремились к этому – по крайней мере сам процесс доставлял большее удовольствие, чем русское телевидение. С профессиональной точки зрения беременность обеспечивала чертовски надежное прикрытие. Три минуты спустя Мэри-Пэт записала температуру на карточку, которую она хранила в шкафчике для лекарств. Нет еще, наверно, подумала она. Может быть, через несколько дней. Она все-таки выбросила в мусорную корзину остатки от комплекта, позволяющего обнаружить ранние признаки беременности.

Теперь пора будить детей. Мэри-Пэт поставила разогреваться завтрак и подняла всех. Когда живешь в квартире, где всего один туалет, совмещенный с ванной, необходима жесткая дисциплина. Как всегда, Эд не упустил возможности поворчать, да и дети ныли и стонали.

Господи, как хорошо, что мы скоро возвращаемся домой, подумала она. Несмотря на то что ей нравилась опасность, связанная с работой в пасти дракона, жизнь в Москве была далеко не райской для детей. Эдди любил свой хоккей, но у него не было настоящего детства в этом холодном и скучном городе. Ничего, скоро все переменится. Она погрузит свою семью на авиалайнер «Пан-Ам», и все отправятся домой, оставив позади Москву если не навсегда, то по крайней мере лет на пять. Они будут жить на берегу в Виргинии, кататься на яхте по Чесапикскому заливу, наслаждаться теплыми зимами. Здесь необходимо кутать детей, как эскимосов на проклятом Севере, подумала она. Постоянно приходится лечить их от простуды.