Джоди Пиколт - Похищение

— Зайди первым, — прошу я Фица. Я не помню случая, когда обратилась бы за помощью к кому-то другому. — Прими на себя первый удар.

— Не могу.

— Пожалуйста! — Я поворачиваюсь и смотрю на заднее сиденье, где Софи сонно посапывает у собаки под боком. — Можешь ее занести…

Фиц смотрит на меня, но по лицу его невозможно понять, о чем он думает.

— Не могу. Я занят.

— Чем?

Он вдруг вспыхивает, и это настолько не похоже на Фица, что я в ужасе отшатываюсь.

— Черт возьми, Делия, я проехал шестьсот миль, а ты даже не пыталась поддержать разговор!

Щеки мои заливает румянцем.

— Прости. Я думала…

— Что? Что мне больше нечем заняться? Что у меня нет своей жизни? Что мне приятнее возить тебя к черту на рога, чем заниматься вот этим?

С этими словами он обхватывает мое лицо руками и неумолимо, как магнит, притягивает меня к себе. Наши губы смыкаются грубо, с горечью; щетина царапает мне кожу, и жжение от этого чем-то напоминает раскаяние.

Он не Эрик, поэтому губы наши движутся в непривычном ритме. Он не Эрик, поэтому мы сталкивается зубами. Он держит ладонь у меня на затылке, как будто боится, что я исчезну. Сердце мое бьется с невероятной силой.

— Мамуля!

Фиц отпускает меня, и, обернувшись, мы видим, что Софи с любопытством глядит на нас.

— О господи… — бормочет он.

— Софи, солнышко, — быстро нахожусь я, — тебе просто приснился сон. — Я неловко вылезаю из машины и так же неловко беру дочь на руки. — Иногда забавные вещи видишь во сне, правда?

Она снова обмякает у меня на плече. Из машины выскакивает Грета. Фиц уже тоже успел выйти.

— Делия…

В трейлере зажигается свет, открывается дверь. По алюминиевой лесенке спускается в одних трусах Эрик. Он берет у меня Софи как товар, за который внес плату.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, ночь взрывается ревом мотора. Это Фиц, подняв облако пыли и гравия, уносится прочь.

— Звонила сестра Рутэнн. Хотела узнать, как ты добралась, — тихо, чтобы не разбудить Софи, говорит Эрик. — Она мне обо всем рассказала.

Я молчу. Он укладывает Софи в кровать и закутывает ее в одеяло. Потом закрывает дверь в крохотную спальню и кладет руки мне на плечи.

— Ты в порядке?

Я хочу рассказать ему о резервации хопи, где земля у тебя под ногами готова в любой момент рассыпаться. Хочу рассказать о том, что совы умеют предсказывать будущее. Хочу рассказать, что чувствуешь, когда с высоты в двадцать этажей летит человек, а на небе тучи складываются в его силуэт.

Я хочу извиниться.

Но вместо этого я только безутешно рыдаю. Эрик опускается на корточки и обнимает меня.

— Ди, — просит он чуть позже, — ты можешь пообещать мне одну вещь?

Я отстраняюсь, решив, что он, как и Софи, видел нас в машине.

— Какую?

Он сглатывает ком в горле.

— Что я не стану таким, как твоя мать.

Сердце у меня сжимается.

— Эрик, ты больше не будешь пить.

— Я не о выпивке, — говорит он. — Я просто боюсь потерять тебя, как потеряла она.

Эрик целует меня с такой нежностью, что я теряю последние крохи самообладания. Я целую его в надежде обрести веру, сравнимую по глубине. Я отвечаю на его поцелуй, хотя по-прежнему ощущаю вкус Фица — как конфету, украденную и спрятанную за щекой. Никогда бы не подумала, что в этот момент мне может быть сладко.

— Выпей. — Компактный протягивает мне флакон шампуня.

Я смотрю на него как на умалишенного.

— Ни за что. Меня же стошнит.

— Конечно, дурень. Всем интересно, куда подевалась та пуля. Не будешь же ты ждать, пока она выйдет с другого конца.

После побоища на спортплощадке Стикса с дротиком в глазу отправили в больницу на офтальмологическую операцию. Его на какое-то время поместят в изолятор за нарушение дисциплины, но рано или поздно он снова будет здесь и мы непременно вернемся к нашим баранам.

Я беру у Компактного флакон и выпиваю половину. Секунду спустя я уже корчусь над унитазом, обхватив живот руками.

— Да нет же, так она попадет в канализацию!

Компактный хватает меня за плечи и разворачивает так, чтобы я блевал в мойку из нержавейки. Пуля звякает о слив.

— Вот так-то, — ухмыляется Компактный и достает из-под койки чистое полотенце.

Обернувшись, я замечаю за решеткой нашей камеры Фетча. Этот долговязый, во всех отношениях неприятный паренек с нацистскими татуировками на бицепсах выслуживается перед Стиксом. Он глаз с нас не спускает.