Уоррен Мерфи - Проклятие вождя

Римо заметил, что Уиллингэм держит нож как-то необычно: ногтем большого пальца он крепко прижимал рукоятку ножа к подушечкам остальных пальцев. Ни на Востоке, ни в Западной Европе такого захвата не было. Так не держали ни нож в Париже, ни стилет в Неаполе. Даже при всем разнообразии приемов владения рапирой на американском Западе, большой палец никогда не использовался там в подобном качестве. Хотя именно так и надо держать нож, что бы нанести хороший удар.

Римо увидел, кик нож начал свое движение вверх от дряблого уиллингэмовского живота; едва заметный рывок сказал ему, что в ударе участвует и спина. Уиллингэм хорошенько замахнулся и вдруг на мгновение остановился, словно собираясь с силами, что было вполне логично, если учесть, какая сила требуется, чтобы каменный нож пробил грудину.

– Итак, – произнес Уиллингэм, тело которого напряглось, как готовая распрямиться пружина, – кто тебя послал?

– Белоснежка и семь гномов. Или лучше – гномиков?

– Мы сейчас покалечим Валери.

– Неужели вы поступите так со своим референтом?

– Ради моего Уктута я готов на все!

– Почему вы называете его Уктут? Что означает это слово?

– Это не настоящее имя камня – так его называют обычные люди. Мы начинаем пытать Валери.

– Хорошо. Только начните, пожалуйста, со рта.

Каменный нож вздрогнул и начал медленно опускаться. Удар был точен, вот только жертва оказалась непослушной. Впервые с тех пор, как люди племени актатль начали служить великому камню, нож угодил в сам камень.

Римо рванул ноги на себя, увлекая за собой одетых в перья мужчин, а затем, нацелив каблуки им в грудь, с силой выпрямил колени. Из глоток фонтаном хлынула кровь, извергая наружу кусочки легких. Те, кто держали ему руки, вдруг перелетели через него, и Римо встал на ноги. Тогда-то нож племени актатль и совершил святотатство, ударив Уктут, камень, которому служил.

Тем временем Римо большими пальцами обеих рук ударил по мягким вискам жрецов, державших Валери. Те умерли мгновенно, не успев даже пошевелиться, – теперь они тупо смотрели перед собой, погружаясь в вечность; их мозг отключился прямо в процессе мышления – они не успели додумать даже свою последнюю мысль.

Те же, которые только что держали за руки Римо, все еще пребывали в полубессознательном состоянии, ползая по полу и пытаясь подняться на ноги. Римо сломал одному из них позвоночник, и тот, внезапно прекратив ползать, распластался на полу. Ноги перестали его слушаться, а скоро отказал и мозг.

Второго Римо уложил сильным щелчком в лоб. Сам щелчок не убивал – он был рассчитан на то, чтобы образовавшиеся в результате осколки черепа врезались в передние доли мозга. Так можно было убить человека, не запачкав рук.

Римо вытер ладони о накидки из золотистых перьев и вдруг заметил, что узелки, связывающие перья, весьма необычны. Он никогда прежде не встречал таких, хотя сам кое-что смыслил в узлах.

Валери тем временем пыталась выплюнуть перья изо рта. Потом закашлялась, начала отряхиваться, затем вновь принялась выплевывать перья.

– Ублюдки чертовы, – тихо выругалась она.

Римо подошел к Уиллингэму. Тот стоял, облокотившись о камень, словно с ним случился сердечный приступ. Щекой он прижимался к изображенной на рисунке птице, накидка из перьев была плотно запахнута на груди.

– Эй, – позвал его Римо. – Вот теперь мы можем поговорить.

– Я своей собственной рукой осквернил Уктут, – простонал Уиллингэм.

– Давайте начнем сначала, – сказал Римо. – Значит, этот камень и есть Уктут, так?

– В этом камне вся жизнь моего отца и многих поколений до него. Этот камень и есть мой народ. Мой народ разнолик, в нем – представители разных народов и рас, потому что вы не позволили нам сохранить наш исконный цвет кожи, наши волосы, наши глаза. Но наши души те же, и заключены они в необъятной силе нашего прекрасного бога, который бессмертен и вечно оберегает наш народ, усердно служащий ему.

– Вы говорите об этом куске скалы?

– Я говорю о нем, а он – это мы.

– Хорошо. Итак, этот камень священен, а вы – народ племени актатль, который ему поклоняется.

– Поклоняется? Вы говорите об этом так, словно речь идет о зажигании свечи или о плотском воздержании. Невозможно понять, что такое вера, пока не принесешь в жертву ей всю свою жизнь!

– Хорошо-хорошо. Но пойдем дальше. Итак, мы знаем, что вы убили конгрессмена и миссис Делфин. Мне только непонятно, почему вы мне раньше не попадались.