Уоррен Мерфи - Проклятие вождя

– Откуда вы знаете? – поинтересовался Римо.

– Я отвечаю за бюджет. Сначала я думала, что попечители нас просто убьют, но они почему-то это одобрили. И даже согласились финансировать двух охранников у дверей. Но вы только посмотрите на этот камень – он же не имеет никакой ценности!

– Почему вы так считаете?

– Да ему, на мой взгляд, не более тысячи лет, а посмотрите, какие убогие рисунки. Сравните это с творениями ацтеков и инков. Вот они действительно великолепны! Этот в сравнении с ними – просто детский лепет. А хотите узнать нечто совсем умопомрачительное?

– Конечно, – сказал Римо, отступив на шаг, потому что при слове «умопомрачительное» рука Валери прикоснулась к его ширинке.

– Этот камень осмотрело туристов больше, чем все остальные экспонаты. Они съезжались со всего мира. Это совершенно необъяснимо!

– Думаю, что какое-то объяснение этому все-таки есть. А почему не стерли надпись?

– Я предлагала, но Уиллингэм об этом и слышать не хочет.

– Вы можете с ним связаться сегодня?

– Он никогда не появляется здесь по выходным. У него поместье в Уэстчестере, и его оттуда не выманить.

– Скажите ему, что кто-то портит этот памятник культуры.

– Но я не могу этого сделать – меня уволят!

Согнув два пальца и сложив их вместе, Римо провел ногтями по кругу, украшенному резьбой, которую сделали каменными инструментами в столь далекие времена, что это событие не сохранилось в памяти племени актатль. Из-под его пальцев вышла крупная стружка розоватого цвета. Посередине резьбы легла длинная белая царапина толщиною с электрический шнур.

– Что вы натворили! – воскликнула Валери, прижимая руку ко рту. – Что вы натворили! Господи, это какой-то сумасшедший дом!

– Но теперь вы позвоните Уиллингэму, верно? – ласково произнес Римо.

– Верно. Убирайтесь отсюда! Вы и представить себе не можете, что наделали!

– Нет, кажется, могу.

– Послушайте, – Валери указала на царапину, – это и так плохо, но если вы останетесь здесь, то может произойти убийство.

Римо пожал плечами.

– Звоните.

– Прошу вас покинуть помещение!

– Ни за что.

– Ты слишком хорош собой, чтобы умереть.

– Я никуда не пойду.

Поскольку он был худощав, а она считалась лучшим защитником в команде по хоккею на траве, она уперлась плечом ему в спину и попыталась его толкнуть. Но спина не сдвинулась с места. Он весил никак не больше ста пятидесяти фунтов, поэтому она предприняла новую попытку, на этот раз кинувшись на него со всего разбега.

Когда она вот-вот должна была врезаться в него, спина неожиданно исчезла с ее пути, и она полетела прямо в стену, но тут вдруг, столь же неожиданно, чьи-то руки обхватили ее за талию. Нежно ставя ее на ноги, они словно ласкали ее.

– Наш девиз: любовь, а не война, – изрекла Валери.

– Позвоните Уиллингэму.

– Сделайте еще раз так же руками, – попросила она.

– Потом.

– Ну, хотя бы разочек.

– Позже я сделаю для вас все, что пожелаете.

– На свете больше нет такого мужчины.

Римо подмигнул. Валери опустила глаза на ширинку.

– Надеюсь, вы не из тех мужланов, которые только и умеют, что махать кулаками, а потом ничего не могут в постели?

– Пусть сначала сюда приедет Уиллингэм, а там увидите.

– Да от вас мокрого места не останется. Правда. – Пожав плечами, Валери направилась к стене, на которой висел зеленый металлический шкафчик. Там находился телефон. – Мало того, что этому камню понадобилась проточная вода, так у него еще и собственный телефон. Видели бы вы счета за переговоры, которые с него ведутся! Просто невероятно. Посетители как ни в чем не бывало звонят здесь за музейный счет, а Уиллингэму хоть бы хны.

Разговор Валери с Уиллингэмом быстро превратился в мольбы Валери, чтобы директор перестал орать. Ожидая его приезда, девушка выпила восемнадцать стаканов воды, выкурила четырнадцать сигарет, несколько раз закуривая сразу три, дважды ходила в туалет и повторяла: «Господи, что же мы наделали?» – каждые семь минут.

Уиллингэм появился через час. И моментально понял, что с камнем.

Он оказался грузным, неуклюжим человеком с большими веснушками, вылезшими после зимней спячки. На нем был желтовато-коричневый костюм и синий галстук с широкими концами.

– О! Нет! – сказал он. Темные карие глаза его закатились, и он покачнулся. Потом он потряс головой и тяжело вздохнул. – Нет, – твердо повторил он, поджав губы, – похоже, он уже пришел в себя. Глаза его сузились, и он направился к камню, не обращая внимания на Римо и Валери.