Уоррен Мерфи - Проклятие вождя

– Послушайте, – сказал лейтенант – в углу его губ прилипла незажженная и растрепанная сигара, – из-за вас я нарушил все свои планы. Но я тоже нуждаюсь в помощи. Надеюсь, мисс, вы уже в состоянии ответить на некоторые вопросы.

Бобби взглянула на Римо. Он кивнул.

– Мы не думаем, что убийство совершено по личным мотивам, но все же, мисс Делфин, не можете ли вы назвать кого-нибудь, кто имел зуб на вашу мать? Кто мог желать ее смерти? – спросил лейтенант.

– Да любой, кто ее близко знал, – ответила Бобби и снова изобразила рукой движение ракетки.

«Потом», – сделал ей знак Чиун.

– Включая и вас?

– Нет. Я же говорю: кто близко ее знал. Что полностью исключает меня и пять ее мужей.

– Значит, она была человеком холодным?

– Только с родственниками. С остальными она держалась враждебно и заносчиво.

– А не занималась ли ваша мать какой-либо рискованной деятельностью?

– Назовите любые шесть вариантов. Она была членом многих организации и заседала в таком количестве комитетов, что тому убитому конгрессмену и не снилось.

– Мы уже нашли человека, который работал с ней в одном из таких комитетов. В комитете по сохранению музейных ценностей. Это вам о чем-нибудь говорит?

– Нет, – ответила Бобби, и Чиуну вновь пришлось сделать ей знак, что теннис придется отложить на потом.

– Как на ваш взгляд, у вас хватит выдержки взглянуть на останки? Завтра будет произведено вскрытие.

– А мне сказали, что у нее вырвали сердце. Какой же смысл тогда проводить вскрытие? – удивилась Бобби. – Ведь она скорее всего умерла из-за этого.

– Было совершено убийство. Таков порядок.

Лейтенант выдвинул стальной ящик, который снаружи походил на ящик картотеки. Белая простыня в коричневых пятнах покрывала что-то, состоявшее из возвышенностей и углублений, словно предгорья Вайоминга в миниатюре.

– А теперь возьмите себя в руки, – и с этими словами лейтенант откинул простыню.

Лицо миссис Делфин представляло собой замороженный, воскового цвета, искаженный кусок плоти. Рот был приоткрыт, и морщины, успешно скрытые при жизни, теперь выступили наружу, испещрив все лицо. Дряблые груди обвисли, словно растаявший зефир в целлофановых пакетах. А там, где когда-то была грудная клетка, теперь зияла темная дыра с запекшейся кровью по краям.

– Мы считаем, что убийцы использовали какой-то примитивный нож и клещи, объяснил детектив. – Тщательный анализ дал те же результаты, что и по делу об убийстве конгрессмена. Большую помощь в расследовании оказало ФБР. Они даже пригласили кардиологов и хирургов.

– Что такое клещи? – тихо поинтересовался Чиун.

– Это такая штука, с помощью которых тянут, что-то вроде щипцов, – ответил лейтенант.

Чиун мотнул головой. Тонкая бородка взлетела вверх и замерла.

– Нет, – произнес он. – Ваши эксперты ошибаются. Рана нанесена каменным ножом.

– Откуда вы знаете, черт возьми? – недоверчиво воскликнул лейтенант.

– Просто смотрю. Если вы присмотритесь хорошенько, то увидите, что здесь нет разрывов, которые возникают, когда тело в ярости рвут руками. А есть маленькие горизонтальные надрезы вдоль артерий, которые сделаны каменным ножом. Вы когда-нибудь мастерили каменный нож?

Детектив ответил отрицательно.

– Для изготовления каменного ножа, – принялся объяснять Чиун, – камень обтесывают, заостряя края, а не точат, как металлический нож. Поэтому такие ножи в каких-то местах остры, а в каких-то тупы. Обычно их используют, подобно пиле, предварительно вонзив во что-то. Понимаете?

– Вы не шутите? – спросил детектив. Он наклонился над трупом, и пепел с незажженной сигары упал в грудную полость. – Извините, – пробормотал он. С минуту он напряженно размышлял. – А не сможете ли вы нам еще кое в чем помочь? – произнес наконец он. Из нагрудного кармана своего до блеска начищенного мундира он достал свернутый в трубочку листок.

Он был восьми дюймов в ширину и двадцати четырех дюймов в длину. Когда его развернули, все увидели двенадцать темных полосок с текстом.

– Что это такое? – спросил детектив, протягивая бумагу Чиуну. И пояснил: – Это ксерокопия. Оригинал был найден под головой трупа.

Чиун внимательно посмотрел на листок. Тщательно изучил края. Пощупал бумагу, затем с умным видом кивнул.

– Это копия документа, сделанная американской машиной для производства подобных копий.

– Да, нам известно, что это ксерокопия, но что означают эти надписи?

– Написано на двенадцати языках. Один из них мне не известен, я никогда не видел подобной письменности. Китайский я знаю, французский и арабский знаю, иврит и русский – тоже. А вот та же надпись на настоящем языке – по-корейски. Санскрит и арамейский я знаю. Суахили, урду и испанский знаю. Но язык первой надписи мне не известен.