Уоррен Мерфи - Проклятие вождя

– Так вы о теннисе? – воскликнул Римо. – Вы огорчены из-за того, что проиграли партию в теннис?

– Проиграла? Да это был настоящий разгром. Меня зовут Бобби Делфин. Чем могу быть полезна?

– Боюсь, вы оказались втянутой в настолько ужасную историю, что и представить себе не можете. Я пришел в связи с убийством вашей матери и хочу вам помочь.

– О маме позаботятся. Она уже в морге. И похоронами уже занимаются. Шесть-четыре, шесть-два, шесть-ноль. И четыре запоротые подачи. Четыре! Вы можете себе это представить?

– Мисс Делфин, – мрачно произнес Римо. – Убита ваша мать. Боюсь, полиция ничего не сможет сделать, а вот я смогу.

– Что вы имеете в виду? – спросила девушка.

В ней было какое-то дерзкое обаяние и такое милое личико, словно художник-мультипликатор специально нарисовал ее для рекламы зубной пасты. «Симпатичная», – подумал Римо. «Белая», – подумал Чиун.

– Убийство вашей матери, – сказал Римо.

– У нее больше нет проблем, а вот у меня есть. Оставьте меня в покое. Надо же, четыре двойные подачи! – Она покачала головой и отвернулась, но тут заговорил Чиун.

– Я могу научить тебя никогда не совершать повторных ошибок, – сказал он девушке, бросив на Римо презрительный взгляд. Ибо как он любил повторять: «Говорить правду дураку – значит, быть дважды дураком».

– Неправильных двойных подач, – поправила Бобби Делфин.

– Да, верно.

– Вы даже не знаете, как это называется.

– Я же не сказал, что буду учить тебя говорить об игре. Я буду учить тебя играть. Все спортивные игры одинаковы.

– Теннис не похож на другие игры.

– Он такой же, как все другие. И выигравшим оказывается тот, кто не дает невежеству победить себя.

– У меня было двадцать восемь профессиональных инструкторов, и мне не нужна жалкая философия какого-то азиата, – заявила Бобби.

– Ага, этот инструмент должен по чему-то ударять, – заметил Чиун, указывая на ракетку.

– Выставьте этих двоих за дверь, – обратилась Бобби к дворецкому.

Тут в мерцающем свете люстры мелькнули длинные пальцы Чиуна. В мгновение ока ракетка оказалась в его руках, а ошарашенная Бобби осталась стоять, открыв рот. Чиун едва заметно взмахнул ракеткой, а затем, легко подпрыгнув, сбил с люстры хрустальные подвески, словно урожай сверкающих ягод. В ту же секунду он был уже на земле, и хрусталинки посыпались в его раскрытую ладонь. А потом резким взмахом ракетки он, один за другим, отправил подвески в дальний конец зала, где стояло большое кресло. Семь хрусталинок проделали в парчовой спинке дырку с кофейную чашку величиной. Из дырки торчал белый пух.

– Вы ведь даже не переносили центра тяжести, не делали замаха, – восхищенно произнесла Бобби.

– Я пришел помочь, – сказал Римо.

– Заткнись, – ответила девушка.

– Пойду достану подвески, – сказал дворецкий.

– Заткнись, – последовал ответ.

– Забудь обо всем, чему тебя учили, – сказал Чиун. Ведь ты бьешь не ногами, а вот этим инструментом. Я берусь всему тебя научить, но прежде ты должна помочь мне.

– Говори как.

– Делай так, как велит мой ученик.

– А что ему нужно?

– Не могу тебе объяснить. Мне кажется, он и сам не знает, чего хочет.

Первым делом Римо обследовал кабинет миссис Делфин. Чиун наблюдал за ним, а Бобби сидела в кресле и от скуки барабанила пальцами по столу.

– Значит, здесь была убита твоя мать? – спросил Римо.

– Да, здесь, – и Бобби фыркнула, надув щечки. – Полицейские говорят, что здесь ничего нельзя трогать.

Кровь на письменном столе и на полу уже высохла. Вдруг Римо заметил какой-то окровавленный предмет с острой верхушкой и взял его в руки, повредив запекшуюся коричневатую пленку. Пресс-папье в форме пирамиды. Его края глубоко отпечатались на столе из твердого дерева. Очевидно, кто-то сильно оперся об него. Или кто-то на нем лежал. Затем Римо заметил в чернильнице желтое перо. Комната была выдержана в строгих тонах – коричневое полированное дерево, темные рамы, темная обивка, но это перо было ярко-желтым. Римо поднял его и заметил, что у него нет острия.

– До убийства твоей матери это перо было здесь? – спросил Римо.

– Не знаю. Это ведь ее кабинет. Я никогда сюда не входила. – И она, махнув ракеткой, посмотрела на Чиуна.

– Потом, – произнес он.

– А теперь я хочу поговорить с полицейскими и взглянуть на тело, – сказал Римо.

Лейтенант из отдела по расследованию убийств встретил скорбящую дочь Бобби Делфин и двух ее друзей в городском морге, который напоминал огромную больничную палату в белых тонах с большими стальными ящиками, установленными в ряд с одной стороны.