Виктор О`Рейли - Правила охоты

Фицдуэйн же, богатое воображение которого было его настоящим проклятием, живо представлял себе свое раздробленное бедро чуть не во всех анатомических подробностях и поэтому поначалу ему было страшно даже подумать о том, чтобы встать на искалеченную ногу. Впрочем, в этом вопросе ему не было предоставлено свободы выбора.

На четвертый день он приступил к динамическим упражнениям.

На пятый день ему помогли подняться с кровати, и он, опираясь на четырехколесный каркас, к своему восторгу, сделал первые двадцать шагов.

Поначалу ему было страшно, потом он начал чувствовать себя неуклюжим и неловким. Из груди у него все еще торчали дренажные трубки. Врачи сказали Фицдуэйну, что его осторожные передвижения пока что не ходьба, а видимость ходьбы. Но что бы они ни говорили, начало было положено.

В конце первой недели дренаж из груди убрали: На вторую неделю Фицдуэйн оставил свою тележку и освоил костыли. К началу третьей недели он уже мог преодолевать расстояние в пятьдесят ярдов за один присест, и с каждым днем его настроение улучшалось.

Через два с половиной месяца Фицдуэйна снова посетил хирург, который при виде рентгеновского снимка бедра Фицдуэйна пришел в совершенно неприличный восторг.

– Вам очень повезло, Хьюго, – заявил он, – что покушавшиеся использовали дозвуковые боеприпасы. Ваша бедренная кость пострадала довольно сильно, но могло быть намного хуже. Учитывая все обстоятельства, могу сказать, что нога заживает весьма удовлетворительно. По-моему, мы прекрасно поработали!

– Откуда я, черт побери, знаю? – на редкость добродушно отозвался Фицдуэйн. – Если бы я регулярно получал такие пробоины, может быть, тогда у меня была бы возможность сравнивать.

Хирург привык к тому, что во время его обходов и сестры, и пациенты обращаются к нему как к высшему существу, однако Фицдуэйн ему нравился.

– Ирландия – это остров за большим островом, – сказал он, – а вас ранили даже не в Ирландии, а на крошечном островке, который находится еще дальше. Считайте, что вам очень повезло, что вас не вымазали зеленкой и не отпустили на все четыре стороны. Так что вам придется поверить мне на слово. Что касается непосредственно вашей ноги, то кровообращение достаточно хорошее, а вокруг перелома появился келоидный нарост – это разрастается новая костная ткань. Именно поэтому я собираюсь снять ваши фиксаторы в самое ближайшее время.

И через три дня Фицдуэйн вернулся в Данклив. Все торчащие наружу железки были удалены, и его нога была подвергнута внутренней фиксации. Вместо сложных “строительных лесов” на бедре остался только широкий металлический обруч, который, во-первых, принимал на себя часть нагрузки, а во-вторых, напоминал Фицдуэйну, что на первых порах ему следует щадить свою поврежденную конечность. Теперь Фицдуэйн мог ходить при помощи только одного костыля. Довольно скоро он отказался и от него, а затем и от обруча.

С каждым днем он становился все крепче и здоровее.

Кэтлин приехала на остров вместе с ним. Она, конечно, не была врачом-физиотерапевтом, но она была хорошо подготовленной медсестрой, и коллеги проинструктировали ее, что и когда следует делать. Кроме того, ее пациент и сам знал многое из того, что ему следует делать, чтобы скорее прийти в норму. Даже физические нагрузки Фицдуэйн наращивал постепенно, тренируясь по часу сначала два раза в день, потом три, а потом и четыре раза.

Его физическое состояние улучшалось не по дням, а по часам, и даже легкая хромота вскоре прошла.

За это время Кэтлин и Фицдуэйн стали близкими друзьями. Они вместе обедали и ужинали, допоздна беседовали, подолгу гуляли в окрестностях замка. Что касается физической близости, то вопрос об этом пока не вставал: слишком сильное впечатление произвело на Кэтлин нападение террористов и гибель отца. Фицдуэйн же все еще не чувствовал себя полностью здоровым, к тому же ему было нелегко примириться с утратой Итен.

Фицдуэйну очень многое предстояло сделать: замок существенно перестраивался и переоборудовался.

Он готовил ответный удар со всей тщательностью и профессионализмом, которые были присущи ему и всем его предкам.

Зазвонил телефон, и Фицдуэйн осторожно взял трубку.

Бутс очень любил играть с телефонными аппаратами, и трубка была вся измазана овсянкой и медом. Как бы там ни было, но это служило Фицдуэйну лишним напоминанием о том, что он вернулся домой, в Данклив.

– Тебя слышно как-то издалека, – сказал де Гювэн, звонивший из Парижа. С тех пор как он приобрел контрольный пакет акций своего банка, Кристиан был сам себе хозяин, однако считал нужным время от времени интересоваться делами, даже несмотря на наличие прекрасного управляющего.