Эрик Ластбадер - Черное сердце

— Вот поэтому-то ты и здесь! — отчеканил Мартин. — Здесь собраны лучшие силы... Но здесь требуется не просто танцевать. Танцевать можно в труппе Английского Королевского балета, в Сан-Франциско, в Американском балетном театре. Ты здесь для того, чтобы учиться, ты должна расти как балерина. Ты должна стать большим, чем танцовщица!

Голос его был по-прежнему спокойным, но в глазах появился стальной блеск. Мартин никогда не старался обратить танцоров в свою веру, для этого к его услугам была пресса и члены Гильдии американского балета. Он никогда не ставил между ними знак равенства: одни танцуют, другие восславляют танец, третьи финансируют его. Как он любил говорить, все звенья этой цепочки связаны друг с другом, ни одно не могло бы существовать без другого. Нет, танцоры сами шли к нему.

Он пересек зал и подошел к ней.

— Ты уже больше, чем просто танцовщица, Лорин. Но в то же время ты та, какой была всегда. Профессионал. Что бы тебя сейчас ни беспокоило, я хочу помочь тебе избавиться от этих проблем. Они встают между тобой и музыкой. Я создаю движения, ты даешь им жизнь. Если твоя концентрация нарушена, ты не сможешь этого сделать.

— Не знаю, что со мной происходит, — несчастным голосом пожаловалась она.

— Это не имеет никакого значения, — рассердился Мартин, — меня интересуют лишь последствия.

Мартин подошел вплотную к ней, Лорин чувствовала как ей передаются его спокойствие и уверенность.

— Если ты профессионал, ты будешь танцевать. Точка. Через неделю этот балет должен быть окончательно готов.

— Почему? Что произошло, из-за чего такая спешка? Глаза Мартина весело блеснули:

— Сезон окончен, но мы не едем в Саратогу. Нас пригласили в другое место: мы будем первой западной труппой, которая выступит в Китае.

— Китай! — у Лорин перехватило дыхание.

Мартин кивнул:

— Последние три недели велись весьма сложные переговоры, я бы сказал, стороны очень тонко прощупывали друг друга. Я никому ничего не говорил только потому, что в Госдепартаменте меня предупредили: контракт может в любую минуту сорваться. Китайцы непредсказуемы. Но сегодня утром мне позвонили из Вашингтона: через несколько дней мы отправляемся. Я собирался объявить об этом на следующей репетиции, но решил, что тебе стоит знать об этом чуть раньше остальных.

Он повернулся и пошел к станку. Руки его плавно взмыли над головой и медленно упали.

— Музыка ждет, — не оборачиваясь бросил он и скрылся за дверью.

Спустя секунду в зале вновь появился Стивен. Лорин улыбнулась ему и включила фонограмму с записью музыки Стравинского. С большим усилием она очистила свое сознание от посторонних мыслей, вновь превращаясь в того профессионала, каким сделалась за долгие годы танца. Она заставила себя прогнать все воспоминания о Трейси, подавила в себе гнев, а остальные переживания, которые не требовали мгновенных мер по уничтожению, загнала в самый дальний уголок подсознания: генеральная уборка мозгов начнется чуть позже.

Зазвучала музыка, и вместе с ней в зал ворвался радостный, с легкой сумасшедшинкой, темп. Она взлетела в руки Стивена и начала отсчет: один, два, три. Pas de chat.

На поиски замка у них ушло полтора дня, а все потому, что был он вовсе не в Кенилворте. Ключик, найденный в изоляционной ленте, подошел к ячейке в камере хранения на междугороднем автовокзале, обслуживающем маршруты фирмы «Грей-хаунд» в пригороде Чикаго, на углу Кларк— и Рэндолф-стрит.

Их группа, в которую входил и Брейдй, проспала все утро, наверстывая часы изнурительной работы прошлой ночью. Туэйт очень долго убеждал упрямого начальника полиции Кенилворта передать часть вещественных доказательств Арту Сильвано и его опытным сотрудникам из особого подразделения полиции Чикаго.

— По всем правилам, — мрачно бурчал Брейдй на следующий день после того, как они обнаружили в тайнике досье сенатора Берки, — нам следует подключить к этому делу ФБР. Проблемы, которые с этим связаны, выходят за рамки юрисдикции одного штата, и ты прекрасно знаешь, чего от нас требует инструкция.

Он смотрел прямо в глаза Туэйту.

— Я ненавижу этих поганцев, — прищурился Туэйт, — они считают всех нас кретинами только потому, что мы не сидим в Вашингтоне. Эти парни больны особой разновидностью лихорадки, вирус которой поражает исключительно агентов ФБР.

Брейдй широко улыбнулся, и Туэйт подумал, что так он почти похож на человека.

— Насколько я помню, Туэйт, ты сказал, что все наши шалости останутся между нами. Еще не передумал?