Дин Кунц - Живущий в ночи

Возможно, яйцеголовые в Форт-Уиверне и впрямь занимались разработкой бактериологического оружия, но это не объясняло, почему макаки из их лабораторий значительно превосходили по уму всех своих сородичей, когда-либо скакавших по деревьям.

Да и что означает в данном случае слово «значительно»? Насколько они умнее других? Наверное, не настолько, чтобы выиграть главный приз в телевизионной игре «Поле чудес», и не до такой степени, чтобы преподавать поэзию в университете, успешно руководить музыкальной радиостанцией, отслеживать волны в разных уголках земного шара, и, возможно, их ума не хватило бы даже для того, чтобы написать книгу, ставшую, по признанию «Нью-Йорк таймс», бестселлером. Однако у них могло хватить сообразительности, чтобы превратиться в самую опасную и неконтролируемую чуму, которую когда-либо знало человечество. Представьте, что могли бы наделать крысы и как быстро развелось бы их поголовье, имей они хотя бы половину человеческой смекалки и узнай они, каким способом можно избегать ловушек и крысоловок.

Действительно ли эти животные сбежали из лаборатории, а теперь скрываются и умело избегают пленения? Если так, то первый вопрос – каким образом они сумели стать такими умными? Второй – что им нужно? Что они собираются делать дальше? Почему никто не предпринял попытки выследить их, окружить и вернуть в надежные клетки, откуда они уже никогда не смогли бы убежать?

Или они являются орудием в руках кого-то, затаившегося в Уиверне? Того, кто выдрессировал их так же, как полицейские дрессируют собак, как в военно-морских силах натаскивают дельфинов, чтобы те в случае войны искали вражеские подлодки и даже, как говорят, устанавливали магнитные мины на днища военных кораблей.

В моем мозгу вертелись десятки вопросов, и все они казались одинаково безумными.

В зависимости от ответов на них эффект от появления подобной породы обезьян мог потрясти всю Землю. Для человеческой цивилизации это могло бы иметь самые трагические последствия, особенно учитывая злобность и агрессивность этих существ.

Вполне возможно, когда я разузнаю все факты, – если, конечно, это случится, – мрачные предсказания Анджелы покажутся мне радостным лепетом оптимиста. Впрочем, для нее самой они уже сбылись.

Кроме того, я подозревал, что обезьянами вся эта история далеко не исчерпывается. Они играли всего лишь в одном из актов этой эпической трагедии. Впереди меня ожидало еще много новых открытий.

По сравнению с проектом Форт-Уиверна пресловутый ящик Пандоры, откуда на человечество сыпались глад, мор, войны, неурожаи и наводнения, мог показаться всего лишь шкатулкой для милых безделушек.

В своем желании поскорее добраться до причала я, сам того не замечая, крутил педали так быстро, что Орсон уже не рысил, а скакал галопом, пытаясь не отстать от меня. Он прилагал героические усилия: уши его взлетали и падали, лапы мелькали, словно у скакуна, но угнаться за мной ему все равно не удавалось.

На самом деле я гнал велосипед не из-за того, что так уж спешил добраться до причала, а потому, что пытался спастись от гигантской волны ужаса, несущейся по пятам за нами.

Вспомнив последние слова папы, я перестал крутить педали и катился по инерции до тех пор, пока Орсон не поравнялся со мной.

Никогда не бросай друга. Друзья – это все, что мы имеем, идя по этой жизни, и единственное, что мы можем надеяться увидеть в следующей.

Кроме того, когда на тебя накатывает волна страха, самое лучшее, что ты можешь сделать, это выбрать момент, оседлать ее и скользить по гребню, громко крича и делая вид, что тебе не страшно. Это не просто классно, это – классика.

С ласковым, нежным звуком, с каким ударяются друг о друга тела молодоженов в постели, низкие волны прокатывались между бетонными сваями и с негромким хлюпаньем разбивались о стену причала. Во влажном воздухе витал слабый, но приятный запах, в котором смешались океанская соль, аромат свежих водорослей, креозота, ржавеющего железа и еще чего-то неведомого.

Стоянка судов расположилась в защищенном от ветра и волн северо-восточном уголке залива. Здесь стояли на якоре около трех сотен яхт, причем на шести из них хозяева обитали постоянно. Нельзя сказать, что жители Мунлайт-Бей были помешаны на яхтенном спорте, но тем не менее, если на причале должно было освободиться стояночное место, длинная очередь желающих заполучить его выстраивалась задолго до этого.