Гарольд Роббинс - Бетси

— И чем же мне, по-вашему, заняться? — саркастически спросил я. — Переходить в спортивные комментаторы?

В его голосе появились резкие нотки.

— Не нахальничай со мной, юноша. Твоя беда в том, что ты никак не можешь повзрослеть. Не следовало мне возиться с той игрушечной машиной. Такое впечатление, будто ты никак не можешь с ней расстаться.

— Извините.

Действительно, я злился на себя самого и не имел никакого права выплескивать эту злость на него.

— Я в Палм-Бич. И хочу, чтобы ты заглянул ко мне на пару дней.

— Зачем?

— Не знаю, — он и не старался скрыть, что лжет. — Номы найдем, о чем поговорить.

Задумался я лишь на» мгновение.

— Хорошо.

— Вот и договорились. Ты приедешь один? Я должен предупредить экономку.

Я глянул на Синди.

— Пока сказать не могу.

Он хохотнул.

— Если она — милашка, возьми ее с собой. Здесь смотреть не на что, только море да песок.

В трубке раздались гудки отбоя. Синди взяла ее у меня, повесила на стену. Я встал, и она подала мне полотенце. Затем с моим стаканом вышла из ванной.

Я вытерся, повязал полотенце вокруг бедер и последовал за ней. Стакан мой стоял на столе, а она, сидя на полу, возилась со своим четырехдорожечным магнитофоном. Я глотнул виски, наблюдая за ней.

Она укладывала маленькие бобины в коробочки и что-то писала на них. Рев моторов возбуждал ее, как ничто другое. Кому-то требовался вибратор, ей же хватало работающего двигателя. Посади ее на переднее сиденье рядом с собой, газани, сунь руку ей между ног, и она наполнится «медом».

— Сегодня что-нибудь записала? — спросил я.

— Есть немного, — она не подняла головы. — Все кончено?

— С чего ты так решила? Только потому, что я забыл привезти тебя сюда?

Синди посмотрела на меня.

— Я не об этом. Пирлесс утверждает, что прошел слух, будто ты завязываешь с гонками.

Пирлесс входил во второй состав команды «Джи Си».

Выступал только в кроссах, но очень хотел поучаствовать в настоящих гонках. Я постарался изгнать из голоса нотки ревности.

— Тебя подвез Пирлесс?

— Да.

— Он тебе приглянулся?

— Скорее, я — ему, — тут она попала в точку. И ему, и многим другим, я это прекрасно знал. Что-то в ней было особенное.

Я почувствовал прилив желания.

— Включи магнитофон.

Синди коротко глянула на меня, затем молча поставила магнитофон на столик у кровати, установила четыре динамика, по два с каждой стороны, подсоединила провода. Повернулась ко мне.

— Поставь длинную запись. Ту, что ты сделала в Дентрне в прошлом году.

Она вытащила нужную бобину, поставила на магнитофон.

— Раздевайся.

Она разделась, вытянулась на кровати, не спуская с меня глаз. Без единого слова.

Я наклонился и нажал клавишу «пуск». Зашуршала перематывающаяся лента, послышались выкрики зрителей. И тут же взревели двигатели. Гонка началась.

Я ступил на кровать, встал над Синди. Губы ее чуть разошлись, меж белоснежных зубок виднелся кончик розового язычка. Вся она была золотисто-коричневая, за исключением узкой белой полоски на груди и треугольника на бедрах. Коралловые соски набухли, на вьющихся волосах между ног заблестели крохотные алмазики.

Я шагнул вперед, так, чтобы мои ступни оказались у нее под мышками. И сдернул полотенце.

Давно уже вставший член звонко шлепнул о живот. Я стоял над ее лицом, а она смотрела на меня снизу вверх.

Мгновение, не больше, потом пискнула, схватилась за моего молодца и потащила себе в рот. Я опустился на колени.

Ее язычок вылизал мне мошонку, затем двинулся дальше, вызнавая секреты анального отверстия. И все это время одной рукой она держалась за основание члена, управляя им, как ручкой переключения скоростей.

— Позволь мне лечь на тебя, — донесся до меня ее сдавленный шепот.

Я перекатился на бок, потом на спину. Она оседлала меня, медленно опускаясь на моего молодца. Он словно попал в кипящее масло.

— О, о, о, — постанывала она, качаясь взад-вперед, натирая клитор о мой лобок.

А рев двигателей гулял от динамика к динамику, наполняя комнату неистовостью звука, и она двигалась в том же ритме, поднимаясь на вершину блаженства на каждом круге.

Стоны стали громче, перешли в крики. Ее мотало из стороны в сторону. Ритм ее движений убыстрялся.

Вверх-вниз, вверх-вниз. Глубже, глубже, еще глубже.

Как мог, я помогал ей.

— Хорошо, — шептала Синди. — Как хорошо.

И вот уже вопли экстаза огласили комнату. И двигатели заревели громче: машины накатывали на финишяую полосу.