Джек Лэнс - Страх огня

— Опусти его в могилу, — негромко, но очень отчетливо произнес Митч.

Дуг склонился над Джейсоном, схватил его под мышки и потащил к яме. Его столкнули вниз, и он упал в свежевырытую могилу, на солому, оказавшись под надгробным камнем Чоукинсов, на котором было выбито его имя. Дуг вылез из ямы наверх. Джейсон остался лежать на глубине трех футов, быть может, всего в нескольких дюймах от костей своих отца и матери.

Джейсон уставился в ночное небо, и перед его глазами завихрились клочья тумана. Он продолжал кричать, извиваться, бороться, слыша, как бешено стучит в груди сердце. Под ним из земли вдруг вынырнули костлявые руки, и холодные мертвые пальцы коснулись его кожи.

Даже сейчас он силился разорвать веревки. Он больше не чувствовал боли, она куда-то исчезла. Перед его внутренним взором проплывали воспоминания. Улыбка Кайлы. Ее жемчужные зубы, блестящие глаза, волнующий запах. Она ласкала его и любила. Их первый поцелуй под луной на бульваре Сансет. Тот раз, когда она в робких рассветных лучах на пляже Венеция, на который накатывались пенные волны, сказала, что он стал для нее всем. И еще раньше. Вот с ним играет Эдвард, бросая Джейсону мячик, а он подпрыгивает, чтобы поймать его. С ними была и Донна, она улыбалась и хлопала в ладоши, а в ярком солнечном свете искрилась зеленая трава. Еще раньше.

Он совсем маленький, почти младенец. Донна стоит в пустыне, рядом с горящим автомобилем, из разбитых окон которого вырываются клубы черного дыма и пламени. Обжигающего, смертельно опасного пламени. Ее заплаканное лицо перепачкано сажей, руки прижаты ко рту, глаза вылезают из орбит; она в шоке. А потом поворачивается к нему, он лежит совсем рядом с ней на песке и видит, как сквозь ее боль пробиваются облегчение и счастье оттого, что он по крайней мере цел и невредим. Он видит ее любовь, которая уже расцвела пышным цветом. Он хочет подползти к ней и коснуться ее, но не может. Он не в состоянии пошевелиться, что-то удерживает его на месте. Однако он очень хочет прикоснуться к ней. И вдруг ощущает в себе силу, пришедшую к нему из самых потаенных уголков его существа или откуда-то свыше, от чего-то еще более великого и всемогущего, чем его мать. Внезапно руки Джейсона оказываются свободными. Но что-то по-прежнему удерживает его лодыжки, и он тянется к ним. Джейсона пронзает острая боль, однако он срывает с них путы, и вот уже ничто не мешает ему, и он протягивает руки к ней. Донна улыбается ему сквозь слезы, шепчет, что любит его и что он навсегда останется ее сыном. А потом ее облик начинает таять и вскоре исчезает вместе с горящим автомобилем и пустыней. Он понимает, где находится.

И тогда возвращается ночь.

Джейсон вновь может пошевелить руками и ногами; он освободился от веревок. Над ним, на самом краю могилы, с пылающим факелом в руке стоит Митч.

— Быстрее! — кричит ему Дуг. Голос его доносится откуда-то издалека, звучит искаженно и едва слышно. — Поджигай его!

А Джейсон по-прежнему ощущает присутствие Донны. Она все еще здесь, но уже тает. Он приподнимается, переворачивается, становясь на четвереньки, и плечи его горбятся, словно у дикой кошки, приготовившейся к прыжку. Дуг, наклонившись к кирке, лежащей на земле у его ног, хочет поднять ее.

Но Джейсон уже выпрыгнул из могилы, опережая киллера, и пальцы его сомкнулись на черенке. На краткий миг глаза Джейсона встречаются со взглядом его заклятого врага. А потом он испускает яростный рык и с размаху всаживает кирку в квадратного мужчину. Лезвие входит прямо в живот Дуга. Тот, сдавленно охнув, обеими руками хватается за живот, изумленно глядя на кровь, сочащуюся между его пальцев. Затем колени Дуга подгибаются, и он как подрубленное дерево падает на землю.

В лицо Джейсона ударила волна жара, перемешанная с искрами, он едва успел отдернуть голову. Из горла вырвался звериный рык, и его охватило непреодолимое желание оторвать Митчу руки и ноги.

Митч вновь замахнулся на него факелом, но Джейсон увернулся, прыгнул к брату и поднял его в воздух.

Митч безжизненно повис в его руках, по-прежнему сжимая бесполезный теперь факел, опущенный к земле, и оскалил зубы, словно готовясь укусить Джейсона.

— Майк… — Слово это напомнило звук глухого рычания.

— Да, — услышал Джейсон собственный голос.

Братья воссоединились, в огне и с огнем.

Майк поднял обезображенную фигуру еще выше, а потом толкнул ее вперед, и Митч полетел по воздуху; с глухим, тяжелым стуком его тело упало прямо в могилу, из которой только что выбрался Майк. На горящий огонь. Солома почти мгновенно начала куриться дымом, а потом из-под Митча вырвались языки пламени.