Томас Харрис - Молчание ягнят

Услышав слово «билет», Кларис вдруг тут же ярко представила себе всю его жизнь. Увидела его полупустой холостяцкий холодильник, усыпанный крошками журнальный столик, на котором он, сидя перед телевизором, устало ужинает в полном одиночестве, увидела все его вещи, месяцами стоящие на полках, ожидая, пока он снимет или хотя бы передвинет их, уловила всю тоску его бесцветной, скучной жизни. И сразу же почувствовала, что сейчас не нужно ни говорить, ни отводить глаз. Она чуть наклонила голову и посмотрела на него долгим взглядом, пока не поняла, что он больше не сможет продолжать разговор.

Через минуту Кларис уже спускалась в подвал вместе с санитаром по имени Алонцо.

Шагая рядом с Алонцо по лабиринтам психиатрической лечебницы, Кларис удалось отключиться, чтобы не слышать хлопанья дверей и криков сумасшедших, хотя она и чувствовала эти звуки всем своим существом. Было ощущение, что они все глубже и глубже опускаются под воду.

Близость безумия — мысль о связанной по рукам и ногам Кэтрин Мартин, о маньяке, обнюхивающем ее и лезущем в карман за каким-нибудь ужасным орудием пытки — подталкивала Кларис на то, чтобы во что бы то ни стало выполнить свою работу. Но ей нужна не просто решимость. Ей нужно быть спокойной, уверенной в себе, нужно превратиться в острое, тонкое орудие. Нужно суметь проявить терпение, зная, что необходимо спешить. Если доктор Лектер и в самом деле знает ответ на ее вопрос, нужно суметь вычленить этот ответ сквозь все хитросплетения его речи.

Кларис вдруг поймала себя на том, что думает о Кэтрин Мартин как о ребенке, которого она видела в выпуске новостей — маленькой девочке на борту огромной яхты.

Алонцо остановился у последней двери и нажал на кнопку звонка.

— …Научи нас быть терпимыми к ближним и нетерпимыми к врагам, научи владеть собой…

— Что, простите? — вскинул брови Алонцо, и Кларис осознала, что молится вслух.

Он оставил ее на попечение громадного санитара, который открыл дверь.

— Добро пожаловать к нам снова, — прогремел санитар, закрывая засов на бронированной двери.

— Привет, Барни, — попыталась улыбнуться Кларис.

В руке санитар сжимал толстую книгу в мягкой обложке. «Чувства и восприимчивость» Джейн Аустен, быстро прочла Кларис.

— Как быть со светом? — спросил санитар.

Коридор между ровными рядами камер был погружен во мрак. Лишь последняя клетка светилась ярким светом.

— Доктор Лектер не спит.

— Ночью он никогда не смыкает глаз. Даже если выключить весь свет.

— Пусть все остается как есть.

— Когда будете идти, держитесь середины коридора и не трогайте решетки, ладно?

— Я бы хотела выключить этот чертов телевизор, — попросила Старлинг.

Телевизор стоял в дальнем конце и был развернут к центру коридора. Кое-кто из пациентов смотрел его, прислонив голову к решетке.

— Конечно. Выключите звук, но если не возражаете, оставьте хотя бы изображение. Некоторым из них нравится таращиться в этот ящик. Если захотите присесть, стул там же, где и раньше.

Стараясь не смотреть по сторонам, Кларис двинулась по темному коридору. Стук каблуков эхом отдавался в ушах. Единственным посторонним звуком был храп, доносящийся из одной камеры, и тихое бормотание из другой.

В камеру Миггса поселили новенького. Краем глаза Кларис увидела вытянутые на полу длинные ноги и голову у самой решетки. Человек сидел на полу, пытаясь сложить что-то из листа бумаги. Лицо не выражало абсолютно никаких чувств. В пустых зрачках отражался свет от экрана телевизора. Из угла рта на плечо стекла слюна.

Кларис не хотелось заглядывать в камеру доктора Лектера, не убедившись, что он увидел ее. Она прошла мимо и выключила звук телевизора.

На Лектере была белая, такая же, как и вся его камера, пижама. Лишь его глаза, волосы, да красные губы придавали этому обиталищу хоть какой-то цвет. Он сидел за столом у самой сетки, отгораживающей его от железной решетки, и рисовал свою руку на куске туалетной бумаги.

Кларис подошла ближе. Лектер поднял голову.

— Добрый вечер, доктор Лектер.

Из его рта появился кончик языка, быстро лизнул верхнюю губу и снова спрятался.

— Кларис.

В его голосе по-прежнему звучал металлический скрип. Интересно, сколько он не разговаривал?

— Поздновато для школьницы.

— Будем считать, это у меня вечерняя школа, — ответила Кларис, тут же подумав, что голос прозвучал недостаточно уверенно. — Вчера я была в Западной Вирджинии.