Томас Харрис - Молчание ягнят

— Да или нет? Кэтрин ждет, не так ли? Прислушивается к звукам точильного камня. Как бы она попросила вас поступить?

— Спрашивайте.

— Какое ваше самое страшное воспоминание детства?

Кларис глубоко вздохнула.

— Только учтите, меня интересует не самая страшная ваша выдумка.

— Смерть отца, — проговорила Кларис.

— Расскажите.

— Он был начальником полицейского участка. Однажды вечером он увидел двух грабителей, наркоманов, те выходили из задней двери магазина. Он выбрался из своего «пикапа», попытался выстрелить, но оружие не сработало, и они убили его.

— Не сработало?

— У него было старое автоматическое ружье «Ремингтон-870». Просто застряла гильза. Когда такое случалось, ружье не стреляло и его нужно было чистить. Мне кажется, ему следовало просто ударить прикладом о дверь, чтобы выбить гильзу.

— Он умер на месте?

— Нет. Он был сильным человеком. Еще месяц продержался.

— Вы навещали его в больнице?

— Да.

— Расскажите, что вам больше всего запомнилось в больнице?

Кларис закрыла глаза.

— Как-то приходила соседка, старая одинокая женщина, и читала ему конец «Танагопсиса». Думаю, это единственное, что она могла ему сказать. Все, доктор Лектер, я выполнила свою часть сделки.

— Да, выполнили. Вы были весьма откровенны, Кларис. Я всегда это чувствую. Было бы очень интересно побольше узнать о вашей личной жизни.

— Quid pro quo.

— Кстати, та девушка из Западной Вирджинии, она была красива, как на ваш взгляд?

— Очень ухоженная.

— Не теряйте времени.

— Она была довольно крупная.

— Большая?

— Да.

— И застрелена в грудь?

— Да.

— У нее были небольшие груди, верно?

— Для ее комплекции, да.

— Но широкие бедра.

— Да.

— Что еще?

— В горло ей была аккуратно вставлена куколка насекомого. Газеты об этом еще ничего не знают.

— Бабочка?

У Кларис перехватило дыхание. Она очень надеялась, что Лектер не заметит ее волнение.

— Ночная бабочка, — как можно спокойнее поправила она. — Пожалуйста, скажите, как вы догадались?

— Кларис, я скажу вам, зачем Буйволу-Биллу понадобилась Кэтрин Мартин, и на этом все, спокойной ночи. При данных обстоятельствах это мое последнее слово. Можете сказать сенатору, для чего ему нужна Кэтрин, и пусть она придет ко мне сама с более интересным предложением… Либо она может подождать, пока тело всплывет, и сама убедиться в правильности моих слов.

— Так зачем она ему нужна, доктор Лектер?

— Ему нужна ее кожа с передней части тела вместе с грудью.

Кэтрин Бейкер Мартин лежит на глубине более пяти метров ниже уровня пола. Тьма наполнена звуками ее дыхания, громкими ударами сердца. Время от времени к самому горлу подкатывает пульсирующий страх, как у попавшей в капкан лисицы. Иногда появляется способность думать. Она понимает, что похищена, но не знает кем. Кэтрин осознает, что это не сон, а жуткая реальность.

Сейчас она чувствует себя намного лучше, чем тогда, когда только пришла в сознание. Головокружение прошло. Воздуха вполне достаточно. Она в состоянии различить, где верх, а где низ, и определить свое положение в этом пространстве.

Плечо, бедро и колено затекли от долгого лежания на цементном полу. Эта сторона ее тела внизу. А верх — это там, откуда иногда в глаза бьет резкий, ослепляющий свет. В голове уже не шумит, болят только пальцы на левой руке. Безымянный наверняка сломан.

Она одета в стеганый комбинезон, пахнущий чистой тканью. Пол тоже чист, если не считать куриных костей и остатков овощей, которые сбросил вниз ее тюремщик. Кроме этого есть еще коврик да пластиковое ведро с привязанной к ручке бельевой веревкой, уходящей вверх.

Кэтрин Мартин может свободно передвигаться, но идти некуда. Пол, на котором она лежит, овальной формы, примерно два с половиной на три метра. В центре — небольшое отверстие для стока воды. Кэтрин уже поняла, что лежит на дне глубокой, закрытой сверху ямы. Бетонированные стены чуть сужаются кверху.

Что это? Какой-то шум наверху или стук ее собственного сердца? Нет, все же какие-то звуки наверху. Прямо над головой. Похоже, ее тюрьма находится в подвале как раз под кухней. Слышатся шаги по полу кухни, шум бегущей из крана воды. Царапанье собачьих лап по линолиуму. Потом — снова тишина, пока в отверстии наверху не вспыхивает тусклое пятно желтого цвета: кто-то включил лампочку в подвале. И вдруг — снова яркий свет в самой яме. Кэтрин садится и пытается оглядеться, прикрыв глаза ладонью. Яркая лампа спускается на шнуре вниз. Пластиковое ведро вдруг дергается и ползет вверх, покачиваясь на тонкой веревке. Кэтрин вздрагивает от неожиданности и страха, набирает побольше воздуха и пытается кричать: