Томас Харрис - Молчание ягнят

— Да.

— Министерство юстиции заявляет, что будет плохо, если мы не поймаем его с уликами. Нужно найти у него Мартин или хоть что-то, что говорило бы о его преступлениях. Само собой, если он уже успел утопить Мартин, понадобятся свидетели его связи с жертвой до факта убийства. Так что можно будет использовать хотя бы тот материал, что вы соберете по Биммел… Честное слово, Старлинг, я, наверное, больше, чем сама Мартин, хотел бы, чтобы все это происходило вчера. В Куонтико уже послали телегу о вашем отчислении?

— Наверное. Мне сказали, что возьмут на мое место кого-нибудь другого, кто был отчислен раньше и ждал своей очереди.

— Если мы схватим его в Чикаго, в этом будет и ваша заслуга. Конечно, они там в Куонтико все крутые, как и положено, но им придется это заметить. Подождите минуту.

Кларис услышала, как Барроуз обменялся с кем-то приглушенными репликами и снова взял трубку:

— Ничего — они прибывают в Кальюмет-Сити через сорок-сорок пять минут. На всякий случай туда выехала еще и группа захвата из Чикаго. У нас уже есть четыре возможных адреса. Старлинг, постарайтесь найти хоть что-нибудь, чтобы сузить круг поисков. Как только найдете что-то по Чикаго или Кальюмет-Сити, тут же звоните.

— Ясно.

— А теперь еще одно — и я побежал. Если все удастся, если мы возьмем его в Кальюмет-Сити, чистите перышки и восьмичасовым рейсом дуйте в Куонтико. Джек пойдет с вами по начальству. Вместе с Брайэмом. Попытка не пытка.

— Слушайте, Джерри, у Фредерики Биммел есть несколько тренировочных костюмов фирмы «Джуно». У Кэтрин Мартин тоже. Он вполне может подбирать себе жертв в магазинах для полных. Можно запросить Мемфис, Акрон и всех остальных.

— Понял. Ну, все, держите хвост пистолетом.

Кларис вышла во двор. Вот тебе и Белведер, штат Огайо. Оказалась в целых шестистах километрах от далекого Чикаго, где сейчас начинается самое интересное.

Прохладный ветер приятно обдувал лицо. Она яростно рубанула ладонью воздух, словно желая помочь спецгруппе по освобождению заложников. Щека и челюсть чуть подрагивали. Это еще что за новости? Так, ладно. Интересно, а что бы она сделала, если бы сама нашла убийцу? Да что тут к черту думать! Позвонила бы оперативникам в Кливленд, вызвала группу захвата из Колумбуса, быстро связалась с местной полицией.

Не о том думаешь, крошка.

Спасение девушки, спасение дочери сенатора (глаза б мои ее не видели!) Мартин и всех остальных, которые могут быть после — вот что главное. Если им удастся это, то все в порядке. Если же они опоздают, если увидят там что-то ужасное, пусть они хотя бы возьмут Буйво… возьмут Джейма Гамба или мистера Хайда, или кто он там такой, этот проклятый маньяк.

И все же, подойти так близко к разгадке, положить руку на горло убийцы и осознать, что никак не сможешь поучаствовать в его задержании, да к тому же еще и вылететь из Академии — нет, все это не особенно приятно.

Хотя, если они поймают его благодаря списку тех признаков, которые выдал ей доктор Лектер, это должно помочь ей разобраться с министерством юстиции. Об этом тоже нужно подумать. Сейчас все ее надежды на карьеру дрожат, как никогда. Дрожат как осиновый лист. Как насмерть перепуганный ягненок.

Но что бы ни произошло, осознавать, что ты сама додумалась до такой сложной мысли, как эти треугольники-вставки, уже само по себе приятно. И нужно не забывать об этом.

А сейчас ее задача, ее обязанность — думать о Фредерике и о том, как Гамб смог похитить ее.

Нужно думать о Фредерике. В чем она могла искать выход из одиночества? Неужели ее одиночество попало в резонанс с одиночеством Буйвола-Билла? Неужели это и сблизило их? Неужели он смог понять ее переживания, зная их по собственному опыту? Понять, а потом взять и содрать с нее кожу?

Кларис остановилась у самой кромки воды. У каждого места есть такое время суток, когда благодаря углу и силе солнечного света оно выглядит особенно красиво. Если живешь где-то постоянно, то очень скоро узнаешь это время и ждешь его наступления. Река Ликинг, текущая за Фелл-стрит, очевидно, выглядела лучше всего именно в этот час. Наверное, это было время, когда Фредерика Бим- мел предавалась своим девичьим мечтам. Под бледным солнцем над рекой поднималось легкое марево. Прохладный северо-восточный ветерок гнал прямо на солнце белые облака.

От навеса за курятниками прямо к реке спускалась белая пластиковая труба. Внутри ее что-то зажурчало — и наружу, окрашивая слежавшийся снег, вырвался поток окровавленной воды. В лучах солнца из-за курятника появился мистер Биммел. Брюки были забрызганы кровью. В пластмассовом ведре он нес какие-то розовые и серые комочки.