Том Клэнси - Все страхи мира

– Каково ваше мнение? – спросил Борштейн.

– Я трижды проверила вычисления, – ответила женщина-капитан. – Самым вероятным является мощность взрыва в сто пятьдесят килотонн, сэр.

Борштейн вытер лицо.

– Боже мой! Число пострадавших?

– Двести тысяч – исходя из компьютерного моделирования и по взгляду на карты, которые имелись в нашем распоряжении, – ответила она. – Сэр, если кто-то считает это террористическим актом, они ошибаются. Для этого мощность бомбы слишком велика.

Борштейн включил линию, соединяющую его одновременно с президентом и командующим стратегической авиацией.

– Мы получили предварительные расчеты.

– Ну, я слушаю, – сказал президент. Он уставился на динамик, словно это был живой человек.

– Предположительно мощность взрывного устройства составляет сто пятьдесят килотонн.

– Неужели так много? – послышался голос генерала Фремонта.

– Мы проверили вычисления трижды.

– Пострадавшие? – спросил затем генерал.

– Исходим из того, что погибло двести тысяч. И еще пятьдесят тысяч умрет в ближайшее время.

Голова президента Фаулера откинулась назад, словно его ударили по лицу. Последние пять минут он пытался убедить себя, что такое невозможно. И вот теперь самое невозможное стало очевидным. Двести тысяч мертвых. Двести тысяч граждан его страны, люди, которых он поклялся защищать и оберегать.

– Что еще? – раздался его голос.

– Я не расслышал, – сказал Борштейн. Фаулер сделал глубокий вздох и заговорил снова.

– Что еще вы можете сообщить нам?

– Сэр, у нас создалось впечатление, что мощность взрыва на удивление велика для террористического акта.

– Я вынужден согласиться с этим, заявлением, – заметил командующий стратегической авиацией. – КАБ – кустарная атомная бомба, то, что могут изготовить террористы, не владеющие высокой технологией и научными знаниями, не должна превышать по своей мощности двадцати килотонн. Взрыв в Денвере походит на многоступенчатую бомбу.

– Многоступенчатую? – спросила Эллиот, повернувшись к динамику.

– Термоядерное устройство, – пояснил генерал Борштейн. – Водородная бомба.

– Райан слушает. Кто это?

– Майор Фоке, сэр, из НОРАД. У нас есть информация относительно тротилового эквивалента и числа пострадавших. – Он зачитал цифры.

– Мощность слишком велика для террористической бомбы, – заметил офицер из научно-технического отдела.

– Мы придерживаемся аналогичной точки зрения, сэр.

– Повторите вероятное число пострадавших, – попросил Райан.

– Количество погибших сразу – примерно двести тысяч, включая зрителей, находившихся на стадионе.

Боже мой, мне надо проснуться, сказал себе Райан, прикрыв глаза. Это идиотский кошмар, и я вот-вот проснусь. Но он открыл глаза, и вокруг ничего не изменилось.

Робби Джексон сидел в каюте командира авианосца, капитана первого ранга Эрни Ричардса. Вполуха они слушали репортаж о матче, но обсуждали главным образом тактику предстоящих маневров. Боевая группа "Теодора Рузвельта" приблизится к Израилю, имитируя нападение противника. В данном случае противником будут русские. Это казалось в высшей степени маловероятным, но для учений нужно установить какие-то правила. Русские – роль которых будет исполнять боевая группа американских судов – поведут себя очень хитро. Тактическая группировка разобьется на отдельные корабли, чтобы походить на беспорядочную флотилию торговых судов вместо боевой эскадры. Первая атакующая волна будет состоять из истребителей и ударных бомбардировщиков, приблизится к аэропорту Бен-Гурион под видом авиалайнеров, мирных самолетов, и попытается проникнуть в воздушное пространство Израиля. Оперативный отдел авиакрыла Джексона уже изучал расписание рейсов и сравнивал временные факторы, чтобы первая атака выглядела похожей на настоящую. Вероятность этого была очень невелика. "Теодор Рузвельт" не собирался слишком уж нарушать правила Международной авиационной федерации и дразнить американские самолеты, базирующиеся в Израиле. Но Джексон любил рисковать.

– Включи радио погромче, Роб. Я уже забыл, какой был счет. Джексон протянул руку через стол и повернул тумблер, но из репродуктора доносилась только музыка. На авианосце была собственная бортовая телевизионная станция, а радио было всегда настроено на станцию вооруженных сил США.

– Наверно, антенна вышла из строя, – заметил командир авиакрыла.