Дмитрий Поляков-Катин - Берлинская жара

— Касательно ориентиров, — сказал он, — согласитесь, тема, которая нас занимает, важна в любом формате. Именно потому мы с вами сейчас и разговариваем.

— Что ж, попробуем. Кто торговал помидорами на рынке в Кале, тот справится и с огурцами.

Хартман взглянул на часы.

— Ну, тогда вот вам свежие огурчики. — Через окно он передал Жану тонкую папку, которую прихватил с собой. — Полагаю, вам известно, что норвежский завод, производящий тяжелую воду в ущелье Верморк, в феврале подвергся атаке британских диверсантов и, по сути, был выведен из строя. Думаю также, что вам понятно назначение тяжелой воды в качестве замедлителя нейтронов в урановом котле. Так вот, в документе, который вы держите в руках, содержатся данные о полном восстановлении электролизного производства воды в Верморке. Там же сведения о размещении заказа на резкое увеличение ее производства от министерства науки. Ну, и подробности.

Это была подлинная информация, полученная им от Шелленберга. Тот не удержался от соблазна вбросить ее англичанам через Виклунда. Хартман не знал, что она является частью масштабного отвлекающего маневра нацистов, рассчитанного на то, чтобы англо-американские союзники не столь рьяно занимались поисками других объектов уранового проекта рейха, взрывая, бомбя и расстреливая «Норск-гидро». В исследованиях немецких физиков тяжелая вода в качестве замедлителя использовалась все реже — ее сменили менее объемные и более эффективные пластины из сверхчистого графита. Но упорное внимание немцев к норвежскому гидрокомбинату создавало у противника иллюзию, что они совершенствуют технологию управления цепной реакцией, опираясь на продукцию завода, и что, если разрушить его, работа немецких ядерщиков остановится. При этом сами британцы, глядя на германских коллег, использовали тяжелую воду с удвоенным рвением.

Хартман не знал этого. Он сдал информацию Шелленберга союзникам затем, чтобы помочь разрушению «Норск-гидро», не подозревая, что, по сути, сдает дезинформацию.

— А это что? — спросил Жан, разглядывая схему на второй странице в папке.

— Это набросок трубы для обогащения урана термодиффузионным методом. Говорит вам это о чем-нибудь?

— Нет, — беспечно мотнул головой Жан. — Что-то вроде упрощенного котла?

— Можно сказать и так, — согласился Хартман, получивший эту схему от Зееблатта.

— А подробности? Технологическое описание?

— Подробности будут, — заверил Хартман. — Но — позже.

— Ага, аванс, надо понимать? — Жан захлопнул папку и бросил ее на сиденье. — Русские в таких случаях любят говорить: долг платежем красен.

Пепел с сигары упал на брюки, и Жан, ругнувшись, поспешно стряхнул его.

— Англичане более категоричны. Они говорят: долг — худший вид бедности. И часто приговаривают: время — деньги.

— Хорошо, — решительно хлопнул себя по коленям Жан, — у меня для вас тоже припасена прелюбопытная новость. Где-то в сентябре, может быть, октябре немцы осуществят испытательный подрыв урановой установки. Место пока еще уточняется. Но известно, что это произойдет на Востоке Европы, скорее всего, в Белоруссии, где-то в районе Гомеля. Тут, — он протянул сложенную вчетверо страничку, — детали и ссылки на источники — в общих чертах, разумеется. — Он вынул изо рта окурок сигары, осмотрел его и бросил под ноги. — Это бомба, Иван. Это — бомба. Акцию курирует СС. Безопасность возложена на гестапо. — Он вздохнул. — Я хочу верить в Бога, старина. Очень хочу. Но чем дальше, тем больше я верю в дьявола.

— Эта информация от Маре? — спросил Хартман.

— Какая разница?.. — замялся Жан, напряженно всматриваясь в горизонт. — Ну, да, предположим, от Маре, раз уж вам так важен источник. А ваша новость откуда?

Хартман поднялся, надел пиджак, выдернул манжеты из рукавов и с максимально приятной улыбкой ответил:

— А вот это уж точно не ваше дело, мой дорогой друг.

Жан сложил пальцы в виде пистолета, прицелился в удаляющуюся машину Хартмана и издал губами глухой звук — пу-у.

Сдул воображаемый дымок над указательным пальцем, затем, кряхтя, уселся за руль, достал из-под газеты револьвер, сунул его под сиденье и повернул ключ в замке зажигания.

В тот же день Гесслиц в составе опергруппы выехал на Гертрудесштрассе, где в огромной квартире многоэтажного дома для состоятельных бюргеров на кухне был обнаружен висящий в петле труп мужчины. Его через окно разглядел сосед из дома напротив, он и вызвал полицию. В квартире все было на своем месте, полный порядок, следов насилия не обнаружено.