Виктор Давыдов - Кто бросит камень? Влюбиться в резидента

Свиридов посмотрел на наркома. Что-то в его фигуре было действительно странное.

— Не знаю, Никита, может, Климент Ефремович просто неудачно повернулся. Художнику виднее, — отмахнулся он. — Значит, здесь немцы встречу Близнецу назначили? Гм, ты обрати внимание, Никита Кузьмич, они встречи-то назначают то в музее, то на выставке. Культурные… Ну и хитрые, знают, какой народ сюда ходит, считают, что место безопасное.

— В общем, грамотные спецы против нас работают, — многозначительно подытожил Климов.

— Вот именно. Ты читал справки по работникам военного атташата немцев? Сплошные аристократы, «фоны» с образованием, некоторые русским владеют. А среди наших попробуй найди знающего немецкий, — посетовал Свиридов.

— А еще эта чехарда кадровая… еще чуть-чуть, и у нас самым опытным контрразведчиком станет Ваня Беспалый, — в тон ему продолжил лейтенант.

— Ладно, поплакались — и хорош. Ты вот тут Ваню помянул, и я сразу вспомнил, что хотел спросить. Как Глебов в Москве-то оказался? — Свиридов, прищурившись, посмотрел на Климова.

— Ну как… сказал, что нас же не было, поэтому он позвонил Селиванову, тот и прислал машину, — неуверенно ответил Никита Кузьмич.

— Странно, — протянул майор. — Он знал только мой телефон и там, в городе. Но тамошние ребята ответили, что он не звонил.

Климов пожал плечами:

— Ну, я так понял, что он спросил вас или меня через дежурного. А коли нас не было, вот он и вышел на Селиванова.

— Возможно, возможно, — задумчиво произнес Свиридов. — Ты все равно еще раз уточни, на всякий пожарный… Так сколько, ты говоришь, Селиванов времени на розыск наших беглецов дал?

— Он сказал: три-четыре дня, — напоминание о беглецах сразу испортило им настроение. Оба замолчали.

— Смотрите, Федор Ильич, интересная картина. — Никита Кузьмич пригляделся к табличке. — Называется «Поимка диверсанта». Вот бы тут, под этой картиной, арестовать ихнего связного, сфотографировать да отослать его хозяевам.

— Складно ты сказки сказываешь, как в кино. Смотрел «Граница на замке»? И как это у них в кино так здорово получается шпионов ловить? А у нас вроде информации куча, а проблем еще больше… — Свиридов досадливо махнул рукой и направился к выходу.

Выйдя на улицу, они некоторое время шли молча. Наконец Свиридов остановился:

— Сдается мне, Никита Кузьмич, Селиванов ждет замнаркома из командировки. А уж тогда… Значит, вот что. Через два часа встречаемся у меня и отрабатываем встречу Глебова от «а» до «я». Ошибки исключаются, ты понял?

— Так точно, товарищ майор. Кого еще приглашаем?

Свиридов тяжело вздохнул:

— Даже не знаю. Эх, Николай Николаевич, как бы ты нам сейчас пригодился…

Большой город Москва, много народу каждый день по улицам ходит. Понятное дело — столица. Как советское правительство в 1918 году сюда переехало, так все начальство с мест сюда на совещания ездить стало, ценные указания получать, а то и повышения по службе. Еще так сложилось, что большинство железнодорожных маршрутов в Москве начиналось, по этой причине каждый день к миллионам столичных жителей добавлялись тысячи приезжих гостей столицы. Чего греха таить, жизнь в столице была посытнее, чем в каком-нибудь уральском Верхотурье, магазины побогаче. Так что и горожане, и гости с утра спешили кто на работу, кто очередь в магазин занимать, кто на очередное всесоюзное совещание стахановцев, а кто и полюбоваться достопримечательностями столицы. Справедливости ради скажем, что в этой уличной столичной людской мешанине попадались и граждане других государств. Но были они практически наперечет, и отношение к ним было весьма почтительное. Особенно к тем, кто приезжал в нашу столицу по коммерческим, торговым делам. В ту пору, о которой идет речь, казалось, что еще один-другой рывок, еще одна успешная пятилетка (с успехами, конечно, имелись проблемы, но в них истово верила вся страна, а продвижение вперед было заметно невооруженным глазом), и лозунг «Догнать и перегнать!» сможет быть реализован хотя бы наполовину. Для этого и привечали иностранных дельцов, надеясь с их помощью получить новые идеи, технологии или готовую промышленную продукцию.

Вот такой иностранный коммерсант в это летнее утро 1938 года шел по влажному от ночного дождя тротуару одной из московских улиц. По-европейски модно одетый, спортивного вида высокий мужчина аккуратно обходил лужи, наслаждаясь чистым московским воздухом. Через руку у него был перекинут легкий плащ на случай дождя, которым с утра пригрозило бюро погоды. Однако на данный конкретный момент в бескрайней голубой выси лишь чинно проплывали белые пушистые облака.