Виктор Давыдов - Кто бросит камень? Влюбиться в резидента

— Не боись, — авторитетно заявил бывший комэск, — это наградной. Вот гляди, от самого товарища Буденного, — указал он на пластинку с гравировкой. — Сейчас пальнем разок-другой. Не заругают. На-ка, туза пикового вон на то дерево примастырь.

Мужчины подошли к яблоне. Пока Седой крепил к ветке туза, хозяин отмерил десять шагов. Повернувшись лицом к дереву, он повелительно махнул стволом, предлагая Седому отойти, и прицелился.

— По врагам революции, — рявкнул буденовец и нажал курок. В следующее мгновение пробитая карта упала на землю.

— Видал? — Трофим Григорьевич потряс маузером. — Пущай мировая контра знает, с кем ей придется дело иметь. Ну а ты-то как? Смогешь?

— Мы к маузерам непривычные, — в тон хозяину смущенно ответил Седой. — Вот наган бы…

— Какой разговор? Погоди чуток, я щас, — хозяин проворно побежал в сарай.

Седой снова подошел к Анюте:

— Ну, разошелся наш хозяин. Забавный мужичок.

Из сарая показался хозяин с наганом в руке.

— Прошу мерси, — протянул он наган Седому. Тот взял наган, осмотрел и крутанул барабан, проверив наличие патронов.

«О, дайте, дайте мне три карты!» — звучно пропел Эдуард Петрович, картинно протянув руку.

— На, хоть всю колоду, — буденовец широким жестом вложил колоду ему в руку. Седой прошел к яблоне и прикрепил три карты по вертикали ствола.

Анюта, до сих пор наблюдавшая за происходящим со скамейки, встала и подошла поближе.

— Вы своей стрельбой дерево не погубите, — осторожно заметила она хозяину.

— Не боись, девонька, у меня их много, — пьяно хохотнул буденовец.

Седой тем временем, укрепив карты, вернулся к хозяину, улыбнулся ему и, резко повернувшись, произвел три выстрела, почти не целясь. Однако карты продолжали висеть на дереве.

— Да… — снисходительно протянул Трофим Григорьевич, — учиться тебе, парень, надо.

Уныло разведя руками, Седой прошел к дереву, снял карты и подал хозяину. Анюта бросила взгляд на карты через его плечо и вздрогнула: две были пробиты точно по центру, на третьей пуля легла в угол карты.

— Ты прав, Трофим Григорьевич, действительно, надо тренироваться, — с притворным огорчением вздохнул Седой. У бывшего конника на секунду отвисла челюсть, но он тут же пришел в себя.

— Ты… что тут скажешь… рука у тебя, конечно, да… — невпопад пробормотал он. — Да за это дело… я мигом! — хозяин с места в карьер понесся в погреб.

— Здорово у вас получается, — с искренним восхищением произнесла Анюта, глядя во все глаза на Седого. — Только поосторожней бы надо, а то небось всю округу переполошили.

— Ерунда, — усмехнувшись, Эдуард Петрович небрежно махнул рукой. — Святое дело. Готовимся к боям с мировой контрой. Да у них тут, наверное, у каждого по обрезу, а то и по пулемету в сарае запрятано. Кстати, вы не ответили на мой вопрос. Вы хотите иметь такой домик? Но чтобы комнат было побольше: гостиная, кухня, спальня шикарная… и второй этаж, а там библиотека и биллиардная… здорово, да?

— Вы забыли еще кое-что… — медленно ответила девушка.

— Что же? — удивленно взглянул он на Анюту.

— Вы забыли детскую, — печально уточнила она.

Седого словно по голове ударили. Он начал резко меняться в лице, стареть на глазах.

— Ах да… конечно, — почти прошептал он осевшим голосом. Но в этот момент на крыльце появился хозяин с новой четвертью.

— Так это, земляк. Надо того… выпить за нас с тобой, за ворошиловских стрелков, — он раскатился смехом. — Едри иху мать! Пошли, — призывно махнул он Седому.

Эдуард Петрович с помрачневшим лицом взялся за перила и медленно, как слепой, стал тяжело подниматься по ступенькам. Поднявшись на крыльцо, он обернулся к Анюте, как бы собираясь что-то сказать, но только обреченно махнул рукой и прошел на веранду.

На следующий день, когда солнце умерило свой пыл, повернув «на боковую», Седой ехал на телеге, возвращаясь в город. Вся первая половина дня ушла у него на подготовку решения задачи, ради которой он заявился в этот городишко вместе со своей юной спутницей. Попросив возницу остановиться у магазина, Седой рассчитался с ним и пошел в магазин. Возница, крепкий сорокалетний мужик, проводил его взглядом, дернул за вожжи и подогнал телегу к коновязи рядом с магазином. Привязав лошадь и задав ей овса, он тоже направился в магазин. Они столкнулись у выхода, когда Седой со свертками выходил на улицу. Приветливо кивнув вознице, он не спеша двинулся в сторону дома приютившего их буденовца. Возница тем временем зашел в магазин, но не пошел к прилавку, а встал у окна и наблюдал за Муромцевым, пока тот не завернул за угол.