Виктор Давыдов - Кто бросит камень? Влюбиться в резидента

— Волнуетесь? — внезапно прозвучавший вопрос Анюты остудил его пафос. Седой опустил руку и даже остановился.

— Хм-м… Нет, у нее просто дьявольское проникновение в психологию собеседника, — он отозвался об Анюте в третьем лице, похоже сильно впечатленный ее проницательностью. — Есть такое дело, — вздохнул он и зашагал дальше. — Молодость вспоминается, дыхание перехватывает. Столько времени прошло, а память не отпускает.

— А вы не боитесь, что вас кто-нибудь здесь узнает?

— И у нас с вами будут неприятности? Вы это хотели спросить? — Седой повернулся, и она увидела полностью лишенное патетики жесткое выражение его лица. — Отвечаю: моя интуиция мне подсказывает, что другой такой возможности у меня уже не будет. Так что отступать мне некуда. А вас что-то смущает? Что-то изменилось? — он пристально глянул ей в глаза.

— Ничего, — усмехнувшись, ответила Анюта. — Просто со стороны вы выглядите удивительно спокойным.

— И вы решили вернуть меня на грешную землю? — весело хмыкнул Седой. — Уверяю вас, я очень волнуюсь, просто стараюсь этого не показывать. Но вас, получается, не проведешь.

Маленький лесок, который они видели на холме, оказалась краем большого перелеска, который забирал вниз по обратной стороне холма. Слева под холмом в нескольких десятках метров блестело озеро с истлевшей и завалившейся купальней, за которым и располагалась дворянская усадьба, чья былая красота с течением времени превратилась в печальные воспоминания. Судя по внешнему виду, не обошел ее стороной стихийный российский бунт. Пристройки вокруг барского дома наполовину сгорели, а на барском доме, видимо в революционные годы, ободрали железную крышу, и стропила, изветшав под снегом и дождем, рухнули. Рухнул и балкон с фасада, развалилось большое высокое крыльцо. Окна в доме были заколочены досками, а те, которых не заколотили, давно лишились стекла и равнодушно взирали на озеро и лес пустыми глазницами. Но остов здания держался крепко, — вероятно, строили всерьез и надолго. И еще время пощадило ротонду, видневшуюся из-за ровной полоски деревьев. Далеко в стороне, на холме, торчали еще какие-то развалины, которые, как объяснил Седой, были останками церкви, снесенной местными властями за ненадобностью…

Едва они прошли перелесок и из-за деревьев завиднелись развалины, глаза Седого повлажнели. Пряча взгляд, он жестом предложил Анюте присесть на чемодан, а сам, пригибаясь, поспешил на наблюдательный пункт, очевидно облюбованный вчера. Оглядевшись, Анюта поставила чемодан у сосны и села на него, прижавшись спиной к стволу. Как-то, во время их многочисленных бесед, Седой начал рассказывать девушке об удивительных свойствах некоторых растений и деревьев. Тогда впервые услышала она от него о лечебных свойствах сосны и сейчас решила использовать возникшую паузу, испытав на себе то, о чем рассказывал ее спутник. Но едва она прикоснулась спиной к дереву и прикрыла глаза, мыслями завладел вопрос, на который она должна была дать себе четкий и ясный ответ: как быть дальше? А ответа не было, потому что было слишком много «если». Если Седой найдет клад. И куда он направится в случае удачи? Хорошо, если снова в город на море. Тамошние чекисты дали ей телефон для связи, так что она выкрутится. А если в другое место? Его разговор о дальних странах не давал ей покоя. Она понимала, что выбраться из страны непросто, но, пообщавшись с Седым, начала верить в его необыкновенные возможности. И вот тут возникал главный вопрос: кто же вы, Эдуард Петрович? Анюта судорожно цеплялась за ту версию, которую представил ее спутник, хотя червь сомнения все чаще тревожил ее душу. Пока она справлялась с сомнениями и знала почему. Этот мужчина стал ей действительно небезразличен…

Кто-то потряс ее за плечо. Анюта открыла глаза и увидела улыбающееся лицо Седого.

— Ну, разве не я говорил, что сосна успокаивающе действует на человека? Особенно на проницательных юных особ, увлекающихся приключениями. Однако нам пора, — развел он руками. — Я все рассчитал, времени у нас немного.

В сгущающихся сумерках они крадучись двинулись к фамильному гнезду Седого. Внезапно Анюта замерла и схватила спутника за руку.

— Эдуард Петрович, у вас нет ощущения, что за нами наблюдают? — прошептала она.

— Спокойно, милая, спокойно. Это все от нервов, — успокаивающе прошептал он в ответ, ласково погладив ее по руке.

Подойдя к старой железной двери со двора здания, Седой передал чемодан Анюте, достал из-за пазухи маленький ломик, или «фомку», как называли его жулики, и, повозившись минуту-другую, бесшумно открыл дверь. Они вошли внутрь и остановились, давая время глазам привыкнуть к темноте. Наконец Седой, подав знак девушке оставаться на месте, тихо двинулся вперед. Анюта, прислонившись к стене, вглядывалась в темноту, напряженно прислушиваясь к его удаляющимся шагам. Внезапно там, куда ушел Седой, послышался шум падения какого-то большого предмета и нечто похожее на человеческий стон. «Он куда-то провалился!» — молнией мелькнула тревожная мысль, и она, шагая наобум, заторопилась вслед за Седым. Но лишь успела сделать несколько шагов, как сильная рука обхватила ее за шею, и через мгновение, получив удар, она потеряла сознание.