Фред Варгас - Когда выходит отшельник

Последний сравнительный анализ ДНК зубов и слюны с ложки был получен три дня спустя в три часа. Ирен Руайе-Рамье, без малейшего сомнения, была той самой святой отшельницей с луга Жанны д’Альбре. Это новость не удивила, но опечалила Адамберга. Все, что приближало арест Ирен, погружало его в беспросветный мрак. Часом позже в комиссариат пришла справка из суда: Бернадетта-Маргарита-Элен Сеген в законном порядке сменила свои имя и фамилию и стала Ирен-Аннеттой Руайе-Рамье, а ее сестра Аннетта-Роза-Луиза Сеген – Клер-Бернадеттой Мишель. Сестры взяли себе по одному из имен друг друга. Аннетта к тому же сделала своей фамилией одно из имен брата.

Теперь уже о результатах докладывал сотрудникам Адамберг. Кости были брошены, пришло время завершить игру. Оставалось только съездить в Кадерак.

Он вышел во двор, где должным образом производилось кормление дроздов, и два часа бродил по нему, то ненадолго присаживаясь на каменную ступеньку, то беспокойно ходя кругами. Никто не осмелился его побеспокоить: все знали, что на этом сложнейшем участке пролива ему ничем не помочь. Он остался на борту в безнадежном одиночестве. Около семи вечера он позвонил Вейренку, и тот вышел к нему во двор.

– Завтра еду. Ты со мной? Не для того, чтобы участвовать, я тебя об этом не прошу. Просто быть свидетелем. Когда я буду говорить, не вмешивайся. И никого не надо предупреждать.

– Какой поезд? – отозвался Вейренк.

Утром Адамберг отправил Ирен любезное послание:

Мы с коллегой – тем, у которого рыжие пряди, – будем недалеко от вас. Кое-что уточняем на месте. Можно зайти на чашечку кофе?

Буду очень рада, Жан-Бат! Только в доме появятся сразу двое мужчин, так что мне нужно срочно сбагрить куда-нибудь нашу Луизу. Во сколько вы приедете?

После обеда, примерно в 14:30.

Отлично. Еще не прожевав последнего куска, она обычно отправляется спать, и мне приходится все убирать, и за ней тоже. Вас будет ждать горячий кофе.

Адамберг опустил крышку мобильника и прикусил губу, испытывая отвращение к собственной подлости.

Шестью часами позже он мучительно топтался перед аккуратной дверью домика в Кадераке, медля и не решаясь позвонить.

– Как в зале ожидания, – заметил Вейренк.

Ирен в свойственной ей манере нарядилась во все самое шикарное, платье у нее было до того цветастое, что смахивало на обои. Правда, на ногах у нее были все те же кроссовки непонятной марки, которые ей приходилось носить из-за артроза.

– Можно не беспокоиться, Луиза уже четверть часа как храпит, – сказала она, радостно встретив их и приглашая садиться.

Адамберг выбрал место во главе стола, Ирен села слева от него, Вейренк – на скамейке справа.

– Извините, Ирен, но я приехал без подарка. У меня действительно нет подарка для вас.

– Пустяки, комиссар, не станем же мы делать друг другу подарки при каждой встрече. В конце концов это приедается. Впрочем, в прошлую субботу ваша коллега фотограф привезла мне подарок. Шар со снежинками из Лурда. Должна сказать, я сыта по горло всякими церковными сувенирами. Но ваша коллега, она такая умница. Ни за что бы не подумала, глядя на ее могучее сложение. Она выбрала ангелочка, скорее похожего на обычного маленького мальчика, который играет в снегу. Вот посмотрите, разве не прелесть?

Ирен выудила новый шар из своей обширной коллекции, выставленной на буфете. Адамберг рассматривал помещение: в комнате было полным-полно всяких безделушек, но царил безупречный порядок. Каждая вещь на своем месте, и горе тому, кто попытается ее передвинуть. “Она была очень организованной и опрятной”, – сказал о ней Матиас. Такой она и осталась. А еще упорной, отважной и решительной.

Ирен поставила шар из Лурда перед Адамбергом, и тот достал из кармана свой шар.

– Надеюсь, вы привезли его не для того, чтобы мне вернуть? Это подарок.

– И я им очень дорожу. Вихрем пузырьков снега.

– Хлопьев снега, комиссар, а не пузырьков.

– Да. И еще я хотел показать, что он всегда со мной, в кармане.

– Но какой в нем смысл, если он всегда лежит в кармане?

– Это помогает мне думать. Я его встряхиваю и смотрю на него.

– Хорошо, раз вам так нравится. У каждого свои привычки, правда? – произнесла Ирен, разливая по чашкам горячий кофе. – У меня пропали одна за другой две ложки, – с досадой проговорила она. – Исчезали после визита вашей коллеги. Это не страшно, у меня есть еще. Ваша коллега, она очень симпатичная, но две ложки все-таки куда-то подевались.