Николай Иванов - Наружка

Уже не пистолетными хлопушками — автоматным огнем поливая кусты, побежали к вагонам. Те остановились совсем, отцепивший их парень спрыгнул на землю и, придерживая раненую руку, переместился под мощное прикрытие друзей. Пистолетом указал точное направление на Бориса. Капитан, вместо того чтобы упасть под дерево, наоборот, подпрыгнул, ухватился за сук, сделал выход силой. С ветки прыгнул на следующую, пропуская под собой крушащие, калечащие все на своем пути автоматные очереди.

Лагута безнадежно вызывал огонь на себя, и если у Бориса обойма еще не расходовалась, то у майора в запасе оставалось не более двух-трех патронов.

Пока Борис обезьянничал на ветках, на железной дороге прогремел взрыв. Досталось первому рефрижератору, у которого на одной петле болталась дверь, а из дыры вырывался наружу черно-сизый дым. Заглянувший внутрь вагона бандит отрицательно замахал рукой: пустой, ничего нет, беремся за следующий.

Борис, поднявший на него пистолет, сдержался. Стрелять нужно наверняка: четыре пули — четыре цели. А собрать их всех вместе можно, когда они набросятся на золото. Оно ослепит глаза и разум противнику.

Понизу снова прошла очередь — скорее профилактическая, и почти сразу же прогремел второй взрыв. Нападавшие, пропустив средний вагон с огромной буквой «Т» на борту, подвергли атаке последний. И, наконец, удачно.

— Есть! — Крик радости услышал даже Борис.

Дверь вагона на этот раз оторвало полностью, в вагон юркнул один из бандитов. Но когда Борис подумал, что за ним последуют остальные и приготовился встречать их в проеме, тот выпрыгнул обратно и присел за колеcа. И в третий раз раздался грохот разрыва, сдавленный вагонным нутром. Из рт двери, опережая клуб дыма, полетели ошметки внутреннего убранства.

Но не это поразило капитана.

Из среднего вагона-компрессора, не тронутого взрывником, из-под его подкрылков, расположенных у самой крыши, вдруг вырвались без всякого взрыва клубы дыма. Послышался шум запускаемого мотора и… перекушенный, умирающий без головы хвост, будто в агонии, дернулся.

Это стало полной неожиданностью и для нападавших: первый, ложный, вагон — это ладно, оправданно и прогнозируемо. Но чтобы под рефрижератором была закамуфлирована силовая установка, способная самостоятельно утаскивать раненое тело с места побоища! И кто-то же сидит там внутри!

К нему, отчаянному, недотравленному газом, к двери, прикрывающей его, бросился подрывник. Взрывные устройства, приготовленные заранее, требовалось лишь укрепить в нужном месте.

Понимая, что убрать одного — это полная расшифровка, но не видя иного способа спасти золото, Борис торопливо поднял пистолет. Подрывник бежал быстро, уже протягивал сумку, чтобы зацепить ее за дверную скобу, и, больше не раздумывая и не особо целясь, Соломатин выстрелил.

Пуля звякнула по металлу, завизжала от рикошета. Подрывник от неожиданности споткнулся, сумка вылетела из рук. Хозяин слишком хорошо знал ее содержимое, он невероятно быстро подхватился и прыгнул в кусты, спасаясь от взрыва. Однако взрывная волна догнала его взметнувшееся тело. Приподняла еще раз, словно взвешивая на своей ладони, и, не удовлетворившись весом, сама швырнула туда, где он намеревался спрятаться.

Достала волна и Бориса. Оторвала от ствола и, ломая его телом сучья, стряхнула, как жука-короеда, вниз. Поискала средь деревьев еще кого-нибудь, но, пока загибала и огибала каждый листок, веточку, ствол, выдохлась.

Лагута, бегущий к месту взрыва, лицом тоже ощутил иссякающую горячечность тротилового выдоха. Зато навстречу, набирая темп, двигался обезглавленный труп поезда. На ходу заглянув в двери, Лагута замер. В последнем вагоне стояли приваренные к полу три сейфа. Центральный оказался взорван, в рваной дыре виднелись пошатнувшиеся ряды металлических колб. Никогда не видел, как перевозится золото, но тут сомнений не оставалось: оно. Открытое для любого, кто окажется рядом. Бери — не хочу!

С надеждой оглянулся на место последнего взрыва, но Бориса не увидел. Вспомнил про передатчик: опасаться перехвата после всего происшедшего не имело смысла. Второй у Юры: нищета в Департаменте заставляла экономить даже на таких мелочах. Кто там вопит в газетах, что налоговая полиция жирует? А не хотите ли поменяться местами? У Моряшина в документах прикрытия даже журналистское удостоверение есть…

— Кто слышит?

— Я, — отозвался Юра.

— Где?

— Вдвоем на «гусенице». Пробираемся в голову. Третий пошел стеречь «девочку».