Николай Иванов - Наружка

Майор, соглашаясь, кивнул. Борис начал забирать левее, в чащу, чтобы обойти доставшегося Лагуте противника. Подкрадываться придется не сзади, а чуть под углом — враг чисто психологически чаще станет смотреть в сторону ожидаемого поезда. Если в группе Вентилятора сообразят поступить таким же образом, то оставшаяся троица особой опасности уже не представит. Только бы все у них получилось.

Хочешь незаметно подойти к человеку — не спеши. Однажды зимой, еще в ВДВ, Борис поспорил, что незаметно подберется к часовому в открытом поле. Четыре часа рыл нору под снегом, но схватил постового за ногу.

Однако сейчас он лишен основного — времени. Больше глядя под ноги, чем вперед, бесшумным призраком Борис пронзил распадочек и вышел за спину противника. Тот стоял, как и ожидалось, глядя в сторону приближающегося поезда.

Надеясь, что Лагута к этому времени завершил свою часть работы, Борис примерился к прыжку. Шея у врага мощная, покатая, плечи развернуты — такого необходимо вырубать с первого удара, потому что второго может и не быть. Счастье, что под ногами мох. Он не дает толчка, проваливается, утопает, но зато даже не на классические пять — на три шага можно подойти.

Приблизился. Настолько, что стал слышен запах приятного одеколона. Опять-таки в десантных войсках по поводу мужской парфюмерии язвили: мужчина должен пахнуть потом, ружейной смазкой и порохом. Кто-то обязательно добавлял:

— И женщинами.

Как это — пахнуть женщинами, никто особо не представлял, но все утвердительно кивали: да-да, хоть и в четвертую очередь, но и ими тоже.

Хотя ерунда все это, лейтенантские игры и элементарное неумение ухаживать за собой. На войну всегда и слишком много списывается. Несмотря, конечно, на то, что она все-таки проверяет, на что мужчина способен.

Вновь добрым словом вспомнился майор Красиков из суворовского, заботившийся об их пальчиках так, будто они учились в консерватории:

— Если вам не нужен шум, душите противника. И не пальчиками — это оставьте киношным экзальтированным вьюношам. Изгибом локтя — на горло и резко вверх.

— А если…

— А если противник выше вас, прыгайте на спину и сдавливайте ногами его живот. А локоть на горле, на нем, милом.

Прием отработан, не раз использовался Борисом и выдумывать что-то новое не имело смысла. Ожидающий поезд парень казался одного с ним роста, но, чтобы не рисковать, капитан все-таки прыгнул на него.

Шея оказалась коротковата, под рукой дернулся кадык. Тогда, падая сам и увлекая за собой противника, Борис вытянулся, растягивая тело парня. Это заставило того задрать голову и расчистить под захват гладко выбритую крепкую шею. Парень сипел, цеплял пальцами мох, но Соломатин держал его до тех пор, пока тот не обмяк. Проверил: дышит. Быстро обшарил жертву и на поясе нашел самое, пожалуй, необходимое — «ПМ», пистолет Макарова. Поезд гудел уже совсем рядом, дальше заниматься противником времени не оставалось, и Борис выглянул на простор.

Натужно дымя, тепловоз тащил за собой разномастное вихляющееся тело. В какой-то момент Борису показалось, что оно не выдержало своей же тяжести, разорвалось пополам. Он даже протер глаза, чтобы видение исчезло.

Но разрыв произошел на самом деле! Хвост поезда, по инерции еще катившийся вперед, тем не менее терял скорость, первая же половина состава продолжала ее методично и уверенно набирать. И вот уже миновала светофор, его самого, застывшего от неожиданности.

И тут в него выстрелили.

Пуля прошла совсем рядом, он услышал, как прожигался ею воздух. Останься на месте, наверняка бы почувствовал и запах гари. Отпрыгивая в сторону, увидел и стрелявшего: он сидел на расцепленном замке вагона, придерживая поврежденную руку. Он наверняка ждал появления врага, выстрел Кати не только ранил его, но и сделал осторожным. Что и позволило первым открыть огонь. И давало возможность вторично ловить его в прорезь прицела. Игры в жмурки кончились.

Ответный выстрел прозвучал от Лагуты — он отвлекал огонь на себя, рассеивал внимание, создавал видимость широкого охвата. Зато на левом фланге молчали: группа Вентилятора, скорее всего, не догадалась или не сумела обезвредить одиночек и теперь могла наблюдать за боем лишь со стороны. Вообще-то, бандитам, попавшим в совершенно непонятную ситуацию со стрельбой и исчезновением людей, следовало рвать когти. Но уже останавливался состав с тремя вожделенными вагонами, до золота оставался последний прыжок, и троица пошла на риск.