Илья Эренбург - Золотое сердце. Ветер

Их план таков: арестовать комитет,

Расстрелять Неистового,

Ночью в город впустить солдат Руиса.

(Голоса за сценой:

Да здравствует Гонгора! Да здравствует Неистовый!

Смерть роялистам!)

Альда (потрясенная, про себя) .

Пресвятая Дева, какое испытание!

Огради! Отведи его руку, как мою отвела Ты.

Гонгора (Альде) .

Гражданка Романьес, что с вами?

Вы так опечалены неудачей ваших соратников?

Альда.

Я молюсь обо всех, кто в эти ночи глухие

Встает, идет куда-то,

Покорен темной стихии,

Подымает руку на брата,

В чьей руке занесенный меч.

Я молюсь о жертве и о палаче…

Педро.

Еще стреляют на Монастырской улице.

Мы окружили их. Мы расправимся с ними.

Жаль, главари ускользнули,

Но мы поймали трех зачинщиков.

(Страже)

Введите их.

(Голоса за сценой:

Смерть роялистам!

Вводят Духовника, Поэта и Луиса!)

Поэт.

Куда меня ведут?

Я понимаю концерт, театр, но причем тут суд?

Духовник.

Почему меня арестовали? Ведь это ошибка!

Я шел по улице и повторял «ave Maria», к тому же очень тихо.

Я все декреты соблюдаю строго:

Нет власти, аще не от Бога.

А может быть, я в этот миг Коммуну прославлял?

Если угодно, я тотчас же окроплю святой водой Верховный Трибунал.

(показывая на Альду)

А эта женщина преступила запреты Церкви.

Я именем апостола Петра кляну ее поступок богомерзкий.

Покушение на правителя безнравственно, так рек святой Августин, святой Бенедиктин, святой Дамаскин,

Судите ее! а меня отпустите! я не священник даже… я почти что гражданин…

Поэт.

Я тоже попал случайно. Я писал последний сонет,

О том, как купаются в Ипокрене обнаженные скифы.

Я не политик — я поэт, эстет, анахорет.

Меня интересуют только рифмы.

Если вы хотите — я здесь же составлю оду.

В строго революционном стиле,

Прославлю вольную Коммуну и свободу,

Все что хотите! Только чтоб меня отпустили.

Вот она — преступница. Она достойна казни примерной.

В ней нет ни красоты, ни чувства меры.

Я понимаю Шарлотту Кордэ, величье античного жеста…

Но это просто уголовная, к тому ж неинтересная.

Отпустите меня!.. Я уж придумал сложный мадригал.

(Декламирует)

«О, как прекрасен ты, Верховный Трибунал»…

Пабло (прерывает его) .

Гражданин, сейчас мы слушаем дело гражданки Альды Романьес.

Потом вы сможете оправдаться.

Мы выслушаем ваши показания.

Красная Немезида не может ошибаться.

Поэт.

Я уважаю именно красную Немезиду,

Она не даст меня в обиду.

Духовник (тихо поэту) .

Если дело отложат мы можем быть спокойны:

Денек, другой и Руис освободит нас, наградит героев…

Луис (подходит к Альде) .

Теперь примите меня. —

Так судьба хотела.

Нас те же люди казнят.

Мы гибнем за то же дело.

Крепитесь — мы обречены.

Быть может через час у крепостной стены…

Но уж слышен орудий грохот блаженный,

Все ближе и ближе ракеты вспыхивают.

Уж трепещут у стен Картагена

Сигнальные огни батальонов Руиса.

Альда, дайте мне вашу руку.

Гонгора (возмущенный) .

Что же ты скажешь в ответ?

Альда (протягивая руку Луису) .

Ему и тебе

Я дам мою слабую руку…

(Входит быстро комендант трибунала)

Комендант.

Гражданин председатель, прикажите утроить охрану.

Под влиянием роялистских агитаторов толпа настроена несколько странно.

Только что один пацифист продажный,

При явном сочувствии несознательных граждан,

Проповедывал необходимость компромисса,

И предлагал начать переговоры с бандитами Руиса.

1-ый судья.

Шпион!

Конечно он?..

Комендант.

О да! конечно! устранен…

Пабло.

Поставьте верный караул, и плотней закройте эти окна —

Голос обманутых граждан нам только мешает работать.

(Комендант уходит. Часовые закрывают окна)

Сейчас мы разберем дело трех роялистов, захваченных на месте преступления,

Обвиняемых в организации мятежа и в измене.

Но позвольте раньше огласить приговор по делу гражданки Романес.

Итак, я не вижу возражений против оправдания?..

Гонгора.

Я прошу слова.

Пабло.

Вы? но ведь мы согласны с вами…

Вы просите слова, чтоб обосновать юридическую сторону, столь важную,