Дарья Кравец - Чародейка по обмену, или Приказы императора не обсуждаются

Вероятно, мне не суждено постигнуть тайны вкусовых пристрастий южного света. Держан был коренастым молодым мужчиной с лёгкой проседью в смоляной шевелюре. По морщинкам на его переносице можно было предположить, что густые брови часто сдвигались, не иначе как при сложных подсчётах чистой прибыли. Глаза его на фоне крупных черт и вовсе терялись. Ещё внимание привлекали крупные кисти рук, словно созданные для удобного сгребания монет с прилавков.

Пока я занималась наблюдениями, объект моего любопытства перешёл к активным действиям – обнял мои ноги и в очередной раз начал вещать о своих несметных богатствах и о той роскошной жизни, которую я получу, вступив с ним в брак.

Ну, всё! И моему ангельскому терпению может прийти конец! Я выпрямила и без того прямую спину и произнесла стальным голосом:

– Встаньте немедленно! И если на счёт «три» вы не покинете мой дом, то пеняйте на себя! Осчастливлю вас вечной любовью с первой встречной тёмной ведьмой, и будете уже ей рассказывать про свои поместья и жеребцов!

Лария молниеносно вскочил на ноги и в священном ужасе попятился к выходу. Меж тем я, наоборот, наступала на него, словно хищный зверь на загнанную в угол жертву.

Влюбить всерьёз я, разумеется, никого не могу, а вот навеять чувство влюблённости – запросто. Пускай я чародейка, и моё призвание – дарить людям счастье и радость. Но счастье тоже бывает разным, так что злить мне подобных не рекомендуется, а если учесть, что тёмной магии во мне ничуть не меньше, чем светлой…

– Раз! – произнесла я, делая очередной шаг вперёд.

Купец врезался спиной в стену в метре от двери.

– Два…

Бедолага судорожно нащупал свою шляпу, висевшую на крючке у входа.

– Три! – выпалила я и резко вскинула руку над головой, словно готовясь бросить в горе-жениха свеженькое заклинание, подобно ведьме.

Дальше мне оставалось только наслаждаться видом поблёскивающих купеческих пяток через ещё не закрытый дверной проём, чем я и занялась, не сдерживая весёлого смеха.

– И что же нас так развеселило? – спросил поднимающийся по лестнице граф Гедеон Радигос, с которым меня связывали тёплые дружеские отношения вот уже несколько месяцев.

Он был частым гостем в моей скромной квартирке и всегда утверждал, что считает её намного уютнее своего особняка и светских салонов.

– Смеюсь над судьбинушкой своей горькой, – ответила я. – От меня сбежал очередной жени. Эх, видно, не суждено мне в скором времени стать невестой.

– Ты про Держана? Ну, теперь ясно, почему он пронёсся мимо меня, как стадо диких вепрей. Чем ты на этот раз пригрозила несчастному претенденту?

Я скромно потупилась, невинно хлопнула ресничками, а для пущей убедительности ещё и переспросила:

– Пригрозила? Я? Всё как раз наоборот! Пообещала устроить его семейное счастье.

– С кем? – строгим голосом осведомился Гедеон, сдерживая улыбку.

– С первой встречной тёмной ведьмой, – честно ответила я и была вознаграждена реакцией друга – граф запрокинул голову и от души расхохотался.

Когда общее веселье стихло, я пригласила своего гостя на кухню, где он, пока я озадачилась приготовлением напитков, водрузил на стол коробку и стопку конвертов.

– Что это? – спросила я между делом, водружая чайник на огонь.

– Это то, что бедолага почтальон силился затолкать в твою почтовую корзину, – пояснил Гедеон, располагаясь на маленьком диванчике у окна. – Там, кстати, в самой корзине ещё целая горка посланий покоится. Мне рук не хватило, чтобы доставить всё. Ты уж, будь добра, заглядывай туда почаще.

Пришлось отмахнуться от незаслуженного упрёка. Почту я проверяла исправно, и в этот раз не поленилась, с самого утра побежала за свежими посланиями.

По долгу службы мне приходилось получать огромное количество корреспонденции, которая едва ли могла уместиться в стандартные почтовые ящики. Специально для меня и ещё нескольких жильцов нашего дома установили так называемые почтовые корзины. Они располагались на первом этаже многоапартаментного здания, где я проживала последние месяцы.

– Ты хоть читать это всё успеваешь? – поинтересовался Гедеон, с любопытством следя за моими руками, шустро тасующими конверты.

Я между делом ловкими отработанными движениями рассортировала послания по степени важности и срочности, после шагнула к камину и скормила пламени особенно мною «любимую» категорию писем – так называемые «любовные послания и угрозы отверженных».