Карина Хелле: Моя жизнь в руинах [litres]

Он замолчал.

– И моя любовь… Она стала безграничной, после того как ты познакомилась с моими темными сторонами, такими же темными, каким было небо над Шамблз той ночью. Помнишь, каким оно было глубоким и бездонным? Темным и холодным. И вместо того, чтобы убежать, ты побежала ко мне. Ты бросилась в бездну и показала мне звезды, о существовании которых я не догадывался. Тебя никогда не пугало то, что происходило со мной, ты хотела быть со мной, несмотря ни на что.

И снова слеза покатилась по моей щеке. Подриг осторожно прикоснулся к моему лицу и вытер ее.

– И тогда мне стало страшно, – сказал он. – Я испугался, что когда-нибудь потеряю тебя навсегда. Мне было так страшно, что я решил действовать себе во вред. Я думал, что, возможно, ты хочешь уехать. Я предположил, если ты не хочешь уехать сейчас, то захочешь сделать это потом. Я, как обычно, рассуждал очень эгоистично и думал только о том, как спасти себя. Но мне не удалось себя спасти. Спасти меня можешь только ты. Без тебя, дорогуша, нет мне спасения в этой черной бездне.

Я знала, что Подриг говорит искренне. Я не сомневалась в этом, потому что успела хорошо его узнать. А еще я знала, что в больнице меня прогнал не Подриг. Меня прогнал испуганный одинокий мальчик, который переживал страшную потерю. Просто в тот момент я не знала, когда на место испуганного мальчика вернется настоящий Подриг. Если бы это произошло слишком поздно, то, как он и сказал, черная бездна поглотила бы его.

Но он здесь, со мной, и только я могу его спасти. И сейчас он стоит напротив.

– Ты сам себя спас, – мягко сказала я. – Никогда не забывай об этом. Ты намного сильнее, чем думаешь, Подриг. Внутри тебя живет темнота, но она есть у каждого. Ты уже одержал победу, когда не позволил своей внутренней темноте завладеть тобой.

Я взяла его руку и прижала к своей груди, там, где было сердце.

– Ты победил. И ты вернул меня.

Его губы тронула слабая улыбка.

– Ты примешь меня назад?

– Я никогда тебя не отпускала.

Теперь он широко улыбался. Он наклонился и поцеловал меня. Он целовал меня так, словно это был наш первый и одновременно последний поцелуй. От этого поцелуя развязались шнурки на моих ботинках, а в животе у меня запорхали бабочки. От нашего поцелуя кто-то в кафе не сдержался и пробормотал: «Слушайте, идите уже в гостиницу».

Рассмеявшись, мы, опьяненные поцелуем, оторвались друг от друга.

– Не хочешь прогуляться? – спросил Подриг, рукой показывая на выход. – Я раньше никогда не был в Филадельфии. Может, покажешь мне город? Мы можем где-нибудь пообедать. Я умираю с голоду.

– С удовольствием, – ответила я, когда он взял меня за руку. – Но я договорилась встретиться здесь с сестрами… Полагаю, ты уже в курсе.

– Они приедут только завтра, – сказал он, помогая мне надеть пальто.

– Может, расскажешь, как было дело?

– Ну, после того, как моя бабушка избила меня деревянной ложкой, я начал понимать, что должен поехать за тобой, найти тебя и привезти домой. Если бы ты не захотела ехать, я бы остался с тобой, а если бы ты и этого не захотела, ну, тогда я бы понял, что сделал все возможное.

– Ирландский воин, – сказала я, когда мы вышли из кафе и пошли по улице в сторону Колокола Свободы.

– Типа того. В любом случае в свое время я предусмотрительно записал телефоны твоих сестер, и я сначала написал Энджи, поскольку она показалась мне более здравомыслящей.

– Так и есть.

– Потом она мне перезвонила и целый час орала на меня, поэтому я очень быстро пожалел о том, что отправил ей сообщение.

Я рассмеялась.

– И потом, полагаю, ты связался с Сандрой.

– Да, и вот она вопила не так сильно. Это у нее родилась идея обманом вытащить тебя сюда. Она сказала, что ты, возможно, не приедешь, если будешь знать, что я здесь.

– А мама сегодня утром…

– Она тоже все знала. Я успел поговорить с ней по телефону.

Я не могла поверить своим ушам.

– Ты говорил по телефону с моей мамой??

– Да. Она мне показалась очень милой. Она тоже беседовала со мной не меньше часа.

– И тоже на тебя кричала?

– Нет, она в основном рассказывала про себя, говорила о том, что работает над собой. Судя по ее словам, она делает успехи.

– А как твои успехи? – спросила я. Хотя его походка казалась очень устойчивой (в отличие от моей), я заметила, что руки его немного дрожат и у него появился нервный тик в области подбородка, хотя все это могло быть вызвано стрессом или разницей в часовых поясах.

– Все хорошо, – сказал он. – Я знал, что полет будет трудным, но он прошел нормально. Зрение у меня восстановилось – я сейчас вижу так, словно ничего и не произошло. Но когда я устаю, боковое зрение становится немного нечетким. И я постоянно чувствую усталость. Это самое неприятное.