Карина Хелле: Моя жизнь в руинах [litres]

Я заказала латте на миндальном молоке, и, когда бариста отдал его мне, я заметила рисунок на молочной пенке. Это было изображение четырехлистного клевера.

Черт. Только этого не хватало.

«Так, возьми себя в руки. Не плачь. Это просто рисунок, ничего больше».

Вот что я имела в виду, когда говорила, что достаточно малейшего повода, чтобы я начала рыдать.

На этот раз мне удалось сдержать слезы и спокойно подойти к столику.

Я села лицом ко входу и стала ждать появления Энджи и Сандры.

Я надеялась, что смогу сдержаться и не расплачусь. Но я должна была быть готова ко всему, потому что чувствовала, что слезы на подступах и я могу с ними не справиться. Я даже на несчастный рисунок на молочной пенке смотреть не могу, что уж говорить о встрече с сестрами.

Я собиралась им сказать, как сильно я им благодарна.

Я хотела им сказать, что эта совместная поездка в Ирландию изменила мою жизнь и я очень счастлива, что они меня пригласили. Я не знаю, что было бы со мной, если бы я не поехала, но тогда я бы точно не познакомилась с Агнессой, Майором и с Колином. Я бы не влюбилась в Подрига. И… я думаю, что эта любовь – лучшее, что когда-либо происходило в моей жизни.

Боль вернулась, и сердце мое сжалось.

Одинокая слеза скатилась по моей щеке.

Я вытерла ее салфеткой, и в этот момент кто-то вошел в кафе.

Я краем глаза заметила силуэт.

И этого было достаточно.

Салфетка выпала у меня из рук.

Он тоже меня заметил и направился прямиком ко мне, держа руки в карманах своего черного пальто. Он выглядел очень по-европейски на фоне остальных посетителей кафе. Как только он вошел, все начали пялиться на него.

Но он смотрел только на меня.

Его глаза обожгли меня огнем, и мне показалось, что я, сбросив с себя все лишнее, воспарила над землей.

Моя мечта стояла прямо передо мной.

Подриг.

Я вскочила.

– Валери, – с надеждой и тоской сказал он с этим своим ирландским акцентом.

Ему было достаточно произнести одно лишь мое имя, и меня накрыла волна эмоций.

Подбородок мой задрожал, и я разрыдалась.

Подриг обнял меня своими большими руками и крепко, очень крепко прижал к себе.

Я уткнулась в его пальто и вдохнула его запах. Сердце мое взлетело высоко-высоко, до самого неба, словно птица.

– Прости меня, – прошептал он, целуя меня в макушку. По его голосу я поняла, что он тоже плачет. – Пожалуйста, прости меня.

Я прижалась к нему еще сильнее, словно боялась, что мне снится сон, который может прерваться в любой момент: я проснусь – а его нет рядом.

Поэтому мы просто стояли, обнимая друг друга, и весь мир перестал для нас существовать – были только он и я.

Кроме нас больше ничего не было – мир растворился.

Постепенно я начала возвращаться в реальность. Осознала, что мы действительно стоим в углу кафе в городе Филадельфия. Мне ничего не приснилось, и – хотя я до сих пор не могла понять, как это возможно, – Подриг был рядом со мной.

Я откинула голову и посмотрела на него, не выпуская его из объятий.

Он смотрел на меня, и я увидела слезы в уголках его глаз, обрамленных роскошными ресницами.

– Это не сон? Ты действительно здесь, со мной? – спросила я.

– Это действительно я.

– Но как это возможно?

– Я приехал за тобой, Валери, – прошептал он. – Если ты простишь меня.

Он приехал за мной.

– Что изменилось?

Он улыбнулся слабой улыбкой и убрал прядь волос с моего лица.

– Все изменилось. Абсолютно все. Я осознал, насколько отвратительно себя вел. Попросив тебя уехать, я совершил самую огромную ошибку в своей жизни. И если ты больше не захочешь быть со мной, я тебя пойму и не буду тебя упрекать. Но если бы мне удалось убедить тебя принять меня обратно… Дорогуша, мне больше ничего не нужно в целом мире.

– Все это время я не переставала думать о тебе, – ответила я. – Ты постоянно был в моем сердце. Я лишь не знала, как долго это продлится. Если бы я больше никогда тебя не увидела…

Он нахмурился.

– Я совершил ужасный проступок. Я сказал то, чего не должен был говорить. Поверь мне, я сказал то, чего на самом деле не думал. Я не буду ссылаться на состояние, в котором тогда находился (это будет очередной попыткой оправдаться, а я уже устал оправдываться). Я осознаю свою вину, и я никогда больше не совершу подобной ошибки.

– Ничего страшного.

– Нет, я совершил непростительный проступок. – Он покачал головой. – Нельзя так себя вести с теми, кого любишь, а уж тем более с тобой. Ты такая необыкновенная, дорогая моя. Ты даже не представляешь насколько. Я думаю, что полюбил тебя в тот момент, когда увидел в первый раз, пусть мне и потребовалось некоторое время, чтобы это осознать.