Дарья Сойфер - Исключение

— Я понимаю, — Лида пожала плечами. — Ты меня не знаешь и не можешь доверять. Я сдам анализы, если нужно. И я могу подписать документ о том, что… забыла слово… о том, что никому не скажу.

— О неразглашении. Я рад, что ты сама предложила. Дай мне свой телефон.

— Зачем?

— Смотри, — сказал он, набирая цифры, — это мой телефон в Лос-Анджелесе. Это мой телефон в Швеции. А это мой скайп. Поняла?

Лида кивнула.

— А теперь дай мне свой номер и вообще все контакты, которые у тебя есть. И адрес, — Андерс наблюдал, как она пишет. — Я постараюсь связаться с юристом как можно быстрее.

— Что ты планируешь делать, когда все подтвердится? — спросила Лида.

— Я не знаю. Я должен все обдумать. Я не планировал детей, но это не значит, что я их не хочу. Я всегда хотел настоящую семью. А теперь все пошло не по плану. Мы должны вместе найти решение, которое устроит нас обоих.

— Я хочу, чтобы ты знал. Мне не нужны от тебя деньги или популярность. Меня все устраивает в моей жизни, — Лида очень надеялась, что он услышит ее и поверит. — Но я никогда не помешаю тебе видеться с ребенком. Я не планировала заводить детей сейчас, у меня есть другие заботы. Но так случилось. И что бы ни было между нами, ты будешь хорошим отцом.

— Слушай, я голоден, — Андерс, как ей показалось, поспешно отстранился от нее и встал. — Я бы поел.

— Конечно. Я пойду, — Лида тоже собралась встать.

— Нет, подожди. Ты плохо выглядишь, я хочу сам отвезти тебя домой.

— Ты не должен.

— Я хочу, — повторил Андерс. — Поешь что-нибудь?

— Есть хлеб?

— Вот, — Андерс принес ей корзинку со свежим хлебом.

Сам он сел за стол, а Лида жевала посыпанную кунжутом булку на диване, чтобы не рисковать. Теплый хлеб с хрустящей корочкой приятной тяжестью опустился в желудок, и Лида расслабилась. Ей вдруг стало очень спокойно от того, что неприятный разговор остался позади, а Андерс сидит рядом и пьет свой кофе.

— Можно я прилягу? — спросила она. — Только на секунду, пока ты ешь.

— Конечно. Иди лучше в спальню, там удобно.

Лида прилегла на край кровати поверх одеяла и сама не заметила, как уснула. Сквозь сон она чувствовала, что он укрывает ее, но дремота сковала ее мягкими уютными цепями. Лида взяла его за руку и прошептала по-русски:

— Я так рада, что ты приехал… — и снова провалилась в забытье.

Когда Лида проснулась, уже наступили сумерки. Андерс лежал рядом с ней. Во сне она прижалась к нему, и теперь ей не хотелось разрушать хрупкую связь. Она смотрела, как вздымается его грудь, у основания шеи бьется пульс, как на подбородке пробивается щетина. На лбу, у самого основания волос, у него была небольшая родинка. Его руки от запястья до локтя были покрыты светлыми шелковистыми волосками, а ладони казались крепкими и надежными. В нем было что-то мужское и одновременно мальчишечье. Лида тихонько втянула в себя запах, ставший ей родным. Она понимала, что отношения между ними предельно усложнились. Что теперь они не могут себе позволить просто быть вместе, а потом в случае чего разбежаться. Ребенок требовал от нее терпения и сознательности. Но в это мгновение она могла беспрепятственно любоваться им и наслаждаться близостью. Андерс пошевелился и закинул на нее руку. Его кожа была разгоряченной от сна. Она чувствовала тепло через ткань блузки. По спине пробежали мурашки, в животе сладко заныло. Лида поняла, что не в силах предаваться сознательности, когда он рядом, и решила уйти.

— Останься, — хрипло прошептал он, когда она попыталась выбраться из-под его руки.

— Я думала, ты спишь, — тоже шепотом ответила она.

— Пожалуйста.

Она вернулась на место, и он прижал ее к себе, уткнувшись носом в волосы.

— Я столько раз думал об этом.

— Я тоже.

Его дыхание щекотало ее, вызывая трепет, обостряя ощущения. Ее голова лежала на его груди, и она слышала, как часто стучит сердце. Андерс сильнее обнял ее, и Лида почувствовала, как дернулась его плоть.

— Андерс, — простонала она.

Тело живо напомнило ей, как он бился внутри нее.

— Андерс, — Лида зажмурилась, пытаясь совладать с собой. — Пожалуйста.

— Скажи, чтобы я отпустил тебя. Скажи, если можешь.

— Андерс, — повторила Лида. — Я не могу.

Он оторвался от нее, чтобы поцеловать. Но она первая потянулась к нему, вложив в поцелуй всю тоску, которая мучила ее этот месяц, всю тоску от мысли, что он скоро уедет опять. В глазах защипало, и из-под ресниц побежала горячая дорожка. Он почувствовал соленую влагу и отстранился, удивленно глядя на нее. А Лида сжалась в комок и заплакала. Андерс гладил ее по голове, пока она мочила, содрогаясь, его рубашку.