Юлия Пахоменко - Дожить до премьеры

– Слушай, а молодых ваши дамы играют? Или я должна всех участников держать на уровне не моложе сорока?

– Что ты, что ты! Чем моложе, тем лучше! Знаешь, как они обожают играть принцесс и фей? Перевоплощение, дорогая, это вторая жизнь! Для хорошей актрисы сделать скачок лет на тридцать – раз плюнуть! Учитывая отличный грим, который делает чудеса… Давай молоденьких, без разговоров!

Я обрадовалась. Значит, моя идея пойдет. Как только я подумала о следователе, мне сразу представилась следовательница: молодая, совсем девочка. Но это она просто так молодо выгялдит. На самом деле она уже делает стремительную карьеру благодаря своему уму и сообразительности. И, конечно же, она из наших, из эмигрантских. Я всегда любуюсь на детей и внуков наших знакомых, какие они энергичные, сильные, умные, смело шагающие вперед. Мы частенько сидим и весь вечер говорим только о них. Показываем фотографии, перебираем все оценки и все достижения последних месяцев. Честное слово, я люблю их всех, не только своих. Для меня они все "наши": из Ленинграда, Москвы, Риги, Днепропетровка, Омска. Они оправдывают наши эмигрантские муки и фантомные боли, наши депрессии и бессонные ночи. Если у них все хорошо сложилось, значит мы сломали свои жизни не зря. И как упавшее дерево дает новые ростки и корни, так и мы держимся и живем нашими детьми и внуками, которые дают нам возможности прирастать и укореняться в этой чужой земле.

Чтобы как следует обкатать свои мысли, мне был нужен хороший собеседник, точнее слушатель. А кто может слушать лучше тети Шуры? Даже и не думайте, она в этом деле непревзойденный мастер! И я пошла к тете Шуре.

Тетя Шура старше меня всего лет на десять, и мы на ты, но я все равно называю ее „тетя Шура“, так повелось. А она меня – Саня-джан. И не скажешь, что мы тезки! Я выхожу на лестничную площадку, поднимаюсь на восьмой этаж и по дороге вспоминаю, как тетя Шура нам в свое время здорово помогла устроиться в этом доме. Подумать только, почти 25 лет назад, а помню как сейчас: мы вышли из такси и вытащили огромные клетчатые сумки, сложили их небольшой горкой во дворе и встали перед парадной. Мама, я и Глеб. Мама была совершенно убита происходящим, у меня было ощущение, что после пересечения границы у нее просто сели батарейки. Она старалась делать все, что я ее просила, но видно было, что у нее нет никаких сил сделать лишнее движение. Так и сейчас, она просто стояла с каменным лицом, ожидая – нет, даже не ожидая, что я скажу. Просто стояла, и все. А Глеб сердился, что мы уехали из общежития, потому что там у него остался друг. Он засунул руки в карманы с видом „вы еще пожалеете“ и заранее ненавидел дом, из-за которого ему пришлось расстаться с Павликом. Я была совершенно растеряна. Месяц назад я смотрела здесь квартиру – смотрела в полглаза, потому что заранее решила, что мы ее снимем; у меня не было времени на перебор вариантов – надо было срочно обзаводиться жильем и записывать Глеба в школу, через неделю начинался учебный год. Также вполглаза я подписала договор аренды, мечтая, чтобы вся эта канитель поскорее закончилась и у нас появилась бы крыша над головой. Лежа без сна на узенькой койке в общежитии, я мечтала о собственном жилье – конечно, о собственном не в смысле владения недвижимостью, нет, мне просто хотелось иметь квартиру, в которой живет только наша семья, и больше никого. Никаких общих кухонь, туалетов, мытья коридоров, ссор из-за того, кто сколько проговорил по телефону. Мне казалось, что как только у нас появится „свой дом“, все наладится, все пойдет по-другому. И вот теперь мы стояли перед этим домом – огромным, многоэтажным, отчаянно чужим, и я даже не помнила, на каком этаже наша квартира. Пока я копалась в сумке, пытаясь найти бумаги на квартиру, на крыльце показалась тетя Шура. По случаю жаркой погоды она была в ярко-оранжевом платье-балахоне, и мне показалось, что нам явился ангел.

– Новенькие? – тета Шура подошла к нам и протянула маленькую, узкую и шершавую руку. – Добро пожаловать, будем соседями!

И всё как-то очень быстро образовалось. Глеб был отправлен к тете Шуре домой, моментально задружился там с ее сыном Артуром и очень скоро забыл о своем ужасном горе. Маму усадили на балконе – там от прошлых жильцов осталось плетеное кресло, – и она сидела, глядя на небольшой зеленый двор с детской площадкой. Мы с тетей Шурой первым делом наладили жизнь на кухне: мойка там уже стояла, электрическую плитку на две конфорки мы привезли с собой. Тетя Шура притащила пару ведер, тряпки, чистящие средства и мы два часа подряд терли кафель на стенах и на полу. Всего лишь за один день мы умудрились превратить квартиру в жилое пространство; пусть спать нам пришлось на чьих-то старых матрацах, а вместо стола была доска на двух коробках.