Василий Боярков - Маньяк и тайна древнего русского клада

Наташа утвердительно кивнула небольшой белокурой головкой, как бы подтверждая таким движением, что все понимает предельно ясно. Вместе с тем невероятно обильные слезы, лившиеся по ее беспрестанно вздрагивавшим щекам, продолжали увлажнять нежную, гладкую кожу, не забывая проникать и в чуть приоткрытый, но исключительно молчаливый ротик. Оказавшийся же сердобольным огромный бандит в то же самое время подводил милосердное напутствие к своему завершению:

– Я оставлю тебя здесь, в придорожной канаве, где ты непременно должна дождаться, пока мы все не уйдем. Только потом выбирайся наружу и отправляйся сразу домой, а тут ни в коем случае не задерживайся, даже для того, чтобы поплакаться над телом родителя. Все ли тебе, деточка, ясно?

– Да, – дрожащим голосом проговорила малышка, совсем как взрослая собрав воедино всю детскую волю.

В этот момент раздался грубый голос того, кто в преступной группе отдавал приказания:

– Ты чего, Буйвол, так долго? «Застрял», что ли, в девчонке? – на чудовищной фразе послышался злорадный смешок, возвещавший, что говоривший и его спутник довольны сильнее обычного; однако длилось веселье недолго, и маленький человек, просмеявшись, визжавшим голосом крикнул: – Если решил позабавиться, то мы здесь сейчас не за этим – найдешь себе кого-нибудь после! Давай кончай маленькую «стервозку», да пора уже сваливать, а то и так мы здесь основательно задержались.

– Все, больше медлить нельзя, – пробурчал доброжелательный незнакомец, направляя отливающее вороненной сталью оружие кверху, – зажмурься – и… тогда я стреляю.

Наташа то́тчас же исполнила нехитрое указание, и в то же самое мгновение прозвучал оглушительный выстрел, возвещая для остальных, что их «грязная» миссия закончена полностью. Как и обещал, человечный бандит спустил перетрусившую малышку в придорожный кювет, где она, обливаясь слезами, продолжила беззвучно плакать, сам же вернулся к оставленным неподалеку циничным товарищам и неестественно грубым тоном отчитался о как бы совершенном им крайне отвратном убийстве:

– Как всегда, мне достается наиболее «грязная» работенка: никто не хочет брать на себя ответственность – убивать совсем еще маленького ребенка. До чего же мы все докатились – с детьми начали воевать?! Тьфу!

Он смачно сплюнул на грязную землю и пошел стремительно прочь, увлекая за собой преступных подельников, радующихся удачно выполненному кровавому поручению.

***

В то же самое время во втором родильном отделении города молодая, необычайно красивая девушка, обладавшая удивительными глазами, изумрудными и большими, а также украшенная бесподобными белокурыми волосами, готовилась к обещавшим быть сложными преждевременным родам; ее уже положили на хирургический стол и склоняли делать необходимые потуги. Вокруг столпился медперсонал, одетый в соответствовавшие случаю белые спецодежды; облаченные в одинаковые халаты и оставаясь с лицами, закрытыми одноразовыми повязками, все они имели определенную схожесть и, за исключением фигуры, не представляли собой никаких существенных внешних отличий. По-видимому, работники здравоохранительной сферы были озабочены чем-то очень серьезным, поскольку, полушёпотом переглядываясь между собой, обсуждали создавшуюся у их пациентки неоднозначную ситуацию.

– У нее началось обильное кровотечение, – говорил мужчина, казавшийся среди остальных много более старшим, – а в существующих условиях мы вряд ли его сможем остановить – надо принимать какое-то ответственное решение.

– То есть, – переспросила молодая медсестра, помогавшая хирургу при проведении операции, – получается, надо спасать малыша… а девушка?.. Пусть она остается попросту обреченной – так, что ли?..

– Похоже на то, – согласился опытный врач, одновременно беря в правую руку блестящий острозаточенный скальпель, – я сделаю ей кесарево сечение, достану вначале младенца, а дальше уже будем пытаться спасти и саму мамашу. Хотя… если быть до конца откровенным, лично я не вижу в этом никакого определенного смысла.

– Постойте, – взмолилась истекавшая кровью прекрасная пациентка, наполняя зеленые глаза вытекающей влагой, – перед тем как я умру, окажите мне одну маленькую услугу…

Она замолчала, вероятно пытаясь принять какое-то важное для себя решение, а после того как доктор ответил: «Говорите, мы же сделаем все, что находится в наших силах», продолжила:

– Вы видите: у меня имеется простенький медальончик, – роженица показала на болтавшуюся на шее дешевую (даже не серебренную) вещицу, – я бы хотела, чтобы в любом случае он оказался у родившегося ребенка, и пусть он и не дорогой, зато будет служить ему памятью о безвременно ушедшей родительнице. Пожалуйста, сделайте так, как я вас прошу: для меня это очень и очень важно.