Юлия Фалалеева - Рифл шафл

— Шут гороховый! — буркнула Зинаида, когда за ней захлопнулась дверь.

Бородатый консьерж высунулся из окошка.

— Стоять! — рявкнул он на Зинку. — Кто такая? Как прошла?

— Я в тридцать седьмую приходила.

Старикан присмотрелся повнимательней.

— Ну-ка, стой!

Он позвонил по домофону.

— Фёдор Николаевич, у вас всё в порядке? Извините за беспокойство.

После короткого ответа облегчённо вздохнул и нажал кнопку, открывшую входную дверь.

Раздался писклявый звук, Зинаида навалилась на металлическую дверь и вдохнула свежий весенний воздух улицы.

Она уже двигалась в направлении вокзала, когда зазвонил телефон. На дисплее высветился незнакомый номер. Зинаида нажала зелёную кнопку и поднесла телефон к уху.

— Зинаида Львовна? — громкий гортанный женский голос с явным акцентом был ей явно незнаком.

— Да, — настороженно подтвердила Зинуля.

— Здравствуйте, Зинаида Львовна, извините, что не позвонила раньше, знаете, замоталась… Неудобно, конечно, вышло.

— Я с кем разговариваю? — перебила говорившую Зиночка.

— Ой! Господи! Вот, видите, и представиться забыла. Я — племянница Марка Израилевича. Меня зовут Алла. Я, собственно, что сказать-то хотела…

Женщина говорила так громко и быстро, что Зинуля, чуть не оглохнув, предусмотрительно уменьшила звук динамика и ещё раз перебила Аллу:

— Алла, пожалуйста, говорите помедленнее…

— Тут, Зинаида Львовна, такое дело… Вы же понимаете, что наша семья по-своему вероисповеданию — иудеи. У нас в Израиле после похорон никаких застолий не бывает… Только трапеза через год. Но дядя Марк… Он — специфичный человек… Это было его право… Я всё понимаю… Но и вы меня поймите! У евреев бывает после похорон шива и шелошим… Понимаете меня? У нас не отмечают девять дней! Понимаете меня? Вы меня слышите?

— Слышу… Но пока не пониманию.

— Вы только, Зинаида Львовна, ничего такого не думайте… Я ради дяди на всё готова. А тут… Тут… Так некрасиво получилось! Понимаете меня?

— Нет! Не понимаю! — резко ответила Зиночка.

— Да не ругайтесь на меня! Я и так расстроена!

— Хорошо, извините. Что случилось, и чем я могу вам помочь?

— Соседи… Соседи говорят, что сегодня — девять дней, и спрашивают про поминки. Мне не жалко! Я сама родилась и выросла в России, но водку пить не буду! Зинаида Львовна, может, вы подъедете?! Пожалуйста. Я лапшу довариваю, в кулинарии купила салаты. Помогите мне! Я тогда позову соседей. Пусть, кто хочет, придёт. И вы… Вы приходите. Может, ещё кто-нибудь из его коллектива подъедет?

Наконец Зинка сообразила, о чём идет речь.

— Я вас поняла, Алла, не переживайте, заеду ненадолго.

— Спасибо вам. Буду ждать.

Хорошо, что город Кумск — с населением в восемьдесят тысяч — не слишком большой населённый пункт. Доехать из конца в конец города можно за двадцать минут.

Было всего три часа дня, и Зинаида решила ещё зайти в магазин и купить парочку бутылок водки на всякий случай. Вряд ли пришедшие поймут «кошерные поминки»…

По дороге она созвонилась с корректоршей Светланой Владимировной, но та, сославшись на нездоровье и расстройство в связи с убийством Лерочки, идти наотрез отказалась.

Аллочка оказалась смуглой брюнеткой с выдающимся бюстом и еле заметными усиками над верхней губой. Она была и вправду напугана, указывая Зинке глазами на немногочисленных «скорбящих соседей», сидевших вокруг стола.

Компания была достаточно живописной! Три старушки — божьих одуванчика — жались с краешка и, не поднимая глаз от тарелок, медленно хлебали куриный суп.

Остальная компания из четырёх человек — две женщины и два мужчины — словно сошла с полотен работающего в жанре фигуративной живописи и стиле гротескного реализма художника Василия Шульженко. Его «антигламурные» сюжеты на тему российского пьянства вызывают дрожь отвращения у мирных обывателей.

— Вот! — прошептала Аллочка. — За пятнадцать минут бутылку выпили! Шикор ле-халутин — пьяницы несчастные, — выругалась племянница.

Поздоровавшись, Зинаида присела к столу.

Компания пьяниц с заплывшими сизыми лицами на минуту примолкла. Затем один из них ловко откупорил новую бутылку и потянулся через стол, чтобы обслужить Зиночку.

Зинаида молниеносно накрыла рюмку рукой.

— Спасибо. На поминках не пью.

— Тоже израильская? — алкаш недобро усмехнулся.

— Нет! — храбро парировала Зинаида. — Русская и православная!

— Тогда выпей за помин души усопшего соседа нашего Марка! По нашей православной традиции выпей! — его рука снова нависла над Зинкиной рюмкой.