Сью Графтон - В - значит вторжение

Я выдержала ее взгляд. В эту долю секунды я заметила, что она взяла себя в руки.

Упал какой-то барьер, и я увидела ее сторону, которую не должна была видеть, прилив ярости, который она теперь сдержала.

Это было, как смотреть на кого-то, бьющегося в судорожном припадке — на три секунды ее не было, а потом она вернулась. Я не хотела, чтобы она поняла, насколько проявила себя.

Я продолжала, будто ничего не случилось.

— Ой, пока не забыла. Я хотела спросить, нормально ли работает отопление.

Ее взгляд прояснился.

— Что?

— У Гаса в прошлом году были проблемы с отоплением. Я хотела убедиться, что у вас достаточно тепло. Не было проблем?

— Все нормально.

— Ну, если что-нибудь случится, не стесняйтесь, скажите. У Генри есть название компании, которая делала ремонт.

— Спасибо. Конечно.

— Я лучше пойду. Я еще не ужинала, а уже поздно.

Я направилась к двери и чувствовала, что Солана следует за мной по пятам.

Я оглянулась и улыбнулась.

— Я забегу утром, по дороге на работу.

Я не ждала ответа. Помахала рукой и вышла. Спускаясь по ступенькам крыльца, я ощущала, что она стоит за дверью позади меня и смотрит сквозь стекло. Я подавила желание проверить. Свернула налево по дорожке, и когда вышла из поля ее зрения, содрогнулась с головы до ног. Отперла свою квартиру и потратила некоторое время, чтобы включить весь свет и разогнать тени в комнате.

Утром, до отъезда на работу, я совершила второе путешествие к соседнему дому, настроенная поговорить с Гасом. Я думала, это странно, что он заснул так рано вчера вечером, но может быть, старики так делают.

Я несколько раз прокрутила в голове реакцию Соланы на мой вопрос об умственном состоянии Гаса. Я не выдумала приступ паранойи, но не знала, чем он вызван или что он значит. Во всяком случае, я обещала Мелани, что проверю его, и я не позволю этой женщине меня запугать. Я знала, что Солана начинает работать днем, и была счастлива возможности избежать ее.

Я поднялась на крыльцо и постучала в дверь. Сразу ответа не последовало, так что я приставила согнутые ладони к стеклу и заглянула внутрь. В гостиной лампы не были включены, но кажется, в кухне горел свет. Я побарабанила по стеклу, но никого не было видно. Я запаслась ключом, который Гас дал Генри, но не думала, что имею право входить.

Обошла вокруг к задней двери. Изнутри к стеклу была прикреплена записка:

«Работнику «Еды на колесах». Дверь не заперта. Пожалуйста, входите.

Мистер Вронский плохо слышит и может не ответить на ваш стук.»

Я попробовала ручку, и конечно, дверь была не заперта. Я открыла ее пошире и просунула голову.

— Мистер Вронский?

Я взглянула на кухонный стол и плиту. Не было признаков, что он завтракал. Я увидела коробку хлопьев, миску и ложку. Никакой посуды в раковине.

— Мистер Вронский? Вы здесь?

Я услышала приглушенное постукивание в коридоре.

— Проклятье! Вы можете перестать кричать? Я стараюсь, как могу.

Через несколько секунд в дверях появился недовольный Гас Вронский, опираясь на ходунок.

Он был еще в халате, согнутый почти вдвое остеопорозом, что заставляло его смотреть в пол.

— Надеюсь, я вас не разбудила. Я не была уверена, слышите ли вы меня.

Он наклонил голову и посмотрел на меня. Его слуховой аппарат был на месте, но слегка перекосился.

— И зачем поднимать такой шум? Я пошел к передней двери, но на крыльце никого не было.

Я подумал, что это дети хулиганят. Мы так делали, когда я был ребенком. Стучали в дверь и убегали. Я шел обратно в постель, когда услышал эти крики здесь. Какого черта тебе надо?

— Я — Кинси. Квартирантка Генри..

— Я знаю, кто ты такая! Я не идиот. Я могу сразу сказать, что не знаю, кто президент, так что не думай, что сможешь меня на этом поймать. Гарри Трумэн был последний порядочный человек в офисе, и он сбросил эти бомбы. Положил конец Второй мировой войне, это я могу сказать сходу.

— Я хотела убедиться, что с вами все в порядке. Вам что-нибудь нужно?

— Нужно? Мне нужно, чтобы слух ко мне вернулся. Мне нужно здоровье. Мне нужно облегчение от боли. Я упал и повредил плечо…

— Я знаю. Я была с Генри, когда он нашел вас в тот день. Я заходила вчера вечером, но вы уже спали.

— Это единственное уединение, колторое мне осталось. Теперь приходит эта женщина, донимает меня. Может, ты ее знаешь. Солана какая-то. Говорит, что медсестра, но по-моему, не очень-то. Не то чтобы это особенно учитывалось в наши дни. Не знаю, куда она подевалась. Она была здесь пораньше.