Сью Графтон - «А» – значит алиби

Моему отцу, Чипу Графтону, наставившему меня на этот путь, посвящается

Автор выражает признательность за неоценимую помощь в работе Стивену Хэмфри, Роджеру Лонгу, Алану Триволи, Барбаре Стивенс, Марлину Д. Кеттеру и Джо Дрисколлу из детективных агентств Колумбуса, штат Огайо, а также Уильяму Христенсену, офицеру полиции из Санта-Барбары.

Я – Кинси Милхоун. Работаю частным детективом по лицензии, выданной штатом Калифорния. Мне тридцать два года, дважды разведена, детей нет. Позавчера я застрелила человека, и этот факт неприятно давит на мою психику. Я легко схожусь с людьми, и у меня много друзей. Квартирка маленькая, но мне нравится жить в тесноте. Большую часть жизни я провела в трейлерах, но со временем они стали, на мой вкус, уж слишком экзотичны, и сейчас я обитаю в однокомнатной холостяцкой квартире. Никаких домашних животных не держу, нет у меня и комнатных растений. Я немало времени провожу в пути, и мне не доставляет удовольствия надолго оставлять кого-то в одиночестве. Не считая опасностей, связанных с моей работой, в остальном я всегда жила обычной жизнью, спокойно и без особых событий. Убийство этого типа расстроило меня, и я еще не до конца его осмыслила. Но уже передала в полицию соответствующее заявление, проставив на всех страницах свои инициалы и подпись. Аналогичную форму я заполнила и для официальной картотеки. Оба документа изложены нейтральным языком, с употреблением туманных выражений, из которых непросто восстановить точный смысл событий.

Первый раз Никки Файф пришла в мой офис недели три назад. Я занимаю небольшой угол в одном из просторных конторских помещений здания, принадлежащего страховой компании "Калифорния фиделити", в которой когда-то работала. Сейчас наши связи почти прервались, я лишь иногда выполняю для них небольшие расследования в обмен на две комнаты с отдельным входом и маленьким балкончиком, выходящим на главную улицу Санта-Терезы. У меня стоит автоответчик, записывающий телефонные звонки в мое отсутствие, там же в кабинете я храню свои справочники. Денег у меня немного, но все же концы с концами свожу.

В тот день меня не было в офисе почти все утро, и я забежала на минуту, чтобы только взять фотоаппарат. В коридоре около двери моего кабинета стояла Никки Файф.

Лично с ней мне встречаться не приходилось, хотя лет восемь назад я уже знакомилась с ее делом, по которому она была осуждена за убийство своего мужа Лоренса – известного в нашем городе адвоката по бракоразводным делам. Никки тогда не исполнилось и тридцати, у нее были поразительно светлые, почти белые волосы, темные глаза и безупречная кожа. Теперь когда-то сухощавое лицо слегка располнело, вероятно, из-за особенностей тюремного питания, в котором преобладает крахмал, однако выглядела она все еще весьма стройной и хрупкой, что в свое время даже заставило судей усомниться в ее способности убить кого-то.

А волосы приобрели свой естественный оттенок, столь бледный, что казались почти бесцветными. Сейчас ей было лет тридцать пять – тридцать шесть, но годы, проведенные в калифорнийской женской колонии, не оставили на ней заметного отпечатка.

Вначале я ничего не сказала, просто открыла дверь и позволила ей войти.

– Вы, должно быть, знаете, кто я, – проговорила она.

– Несколько раз мне приходилось работать по заказам вашего мужа.

Она внимательно меня оглядела:

– И до какой степени вы были с ним близки?

Я поняла, что ее интересовало, и ответила:

– Я присутствовала на суде, где вас приговорили к заключению. Но если вам интересно, были ли у меня с ним личные контакты помимо работы, то могу ответить: нет. Он был не в моем вкусе. Так что поводы для подозрений отсутствуют. Хотите кофе?

Она кивнула и почти неуловимо расслабилась. Достав кофеварку с нижней полки шкафа с делами, я наполнила ее фильтрованной водой "Спарклеттс" из бутыли, стоящей за дверью. Мне понравилось, что Никки не упомянула о тех неприятностях, которые я могла причинить ей в прошлом. Вставив бумажный фильтр, я засыпала молотый кофе и включила кофеварку. Бормотание кипятка действовало умиротворяюще, словно бульканье аквариумного насоса.

Никки сидела очень спокойно, как будто у нее отключили все эмоциональные рецепторы. Она не делала никаких нервных жестов, не курила и не теребила волосы. Я тоже присела на свое вращающееся кресло.