Сью Графтон - П – значит погибель

Дом на Олд-Резервуар-роуд был уже почти достроен. Увидев его сразу за поворотом, я тут же его узнала – дом полностью соответствовал описанию, данному мне Фионой Перселл. Справа я разглядела и краешек того самого водоема, давшего название шоссе. На дне небольшой впадины, где бьет несколько ключей, образовалось Брунсвикское озеро, которое долгие годы снабжало город питьевой водой. В 1953 году было вырыто еще одно водохранилище, побольше. Плавать и кататься на лодках в нем запрещено, но водоплавающие птицы отдыхают здесь, отправляясь осенью на юг. Местность вокруг холмистая, а вдалеке виднеются настоящие горы, обступившие Санта-Терезу с севера.

Я оставила свой «фольксваген» на обочине и, перейдя шоссе, направилась к дому. Участок располагался на возвышенности, и растительности пока что не было никакой, всюду только камни да грязь. Перед домом я заметила несколько табличек с именами подрядчика и архитектора, что меня удивило, поскольку миссис Перселл в телефонном разговоре не преминула сообщить, что дом проектировала сама. На склоне в беспорядке громоздились несколько бетонных кубов – такой проект, на мой взгляд, непременно одобрило бы Министерство обороны. По-видимому, дорога к гаражам и местам для парковки проходила где-то за домом, но я направилась к парадной лестнице. В шесть утра я, как обычно, пробежала свои пять километров, но занятия на тренажерах, чтобы успеть на встречу, пришлось пропустить. Сейчас было восемь – самое время размяться.

Где-то сзади залаяла собака. Женский голос позвал: «Труди! Труди!» – но собака не унималась. Женщина пронзительно свистнула, и по склону пулей пронеслась молодая немецкая овчарка. Пока я добиралась до верхней террасы с мраморным портиком, за которым располагался вход в дом, мне пришлось дважды остановиться. На вершине я обернулась и, сделав вид, что любуюсь пейзажем, наконец перевела дух. Далеко внизу виднелась серая лента Тихого океана – побережье было отсюда километрах в десяти.

В звонок я позвонила лишь после того, как отдышалась окончательно и вспомнила обстоятельства дела, по которому меня вызвали. Девять недель назад, 12 сентября, пропал доктор Дауэн Перселл, бывший муж Фионы Перселл. Посыльный доставил мне от Фионы пакет с газетными вырезками, где были изложены события, предшествовавшие его исчезновению. Я уже знала о случившемся из газет, но не предполагала, что заниматься мне придется этим делом.

Доктору Перселлу было шестьдесят девять лет, с 1944 года он работал в Санта-Терезе семейным врачом, последние пятнадцать лет занимался в основном геронтологией, а полгода назад получил должность администратора в «Пасифик Медоуз», частном доме престарелых. В ту пятницу он задержался на работе допоздна.

Свидетели сообщили, что ушел он, попрощавшись с дежурной сестрой, около девяти вечера. В этот час большинство обитателей пансионата уже готовились ко сну и в коридорах было пусто. В вестибюле доктор Перселл остановился поболтать со старушкой, сидевшей в инвалидной коляске, – по ее словам, разговор длился не более минуты, – после чего вышел на улицу, сел в машину, припаркованную, как всегда, с северной стороны комплекса, выехал со стоянки и словно растворился в ночной тьме. Полицейское управление Санта-Терезы, равно как и полицейское управление округа, потратило на поиски Перселла немало времени, и я даже не могла предположить, какие версии остались неотработанными.

Я позвонила еще раз. Фиона Перселл говорила мне, что собирается на пять дней съездить в Сан-Франциско по делам своей дизайнерской фирмы: закупать для одного из клиентов мебель и предметы антиквариата. Фиона и доктор уже несколько лет были в разводе. Любопытно, подумала я, почему ко мне обратилась она, а не его нынешняя жена Кристал.

Наконец она открыла дверь. Одета Фиона была уже по-дорожному: на ней был строгий двубортный костюм в тонюсенькую полоску.

– Мисс Миллоун? Я Фиона Перселл. – Она протянула руку. – Извините, что не сразу открыла – я была в дальних комнатах. Прошу вас.

– Благодарю вас. Можете называть меня просто Кинси.

Мы пожали друг другу руки, и я вошла в дом. Фионе, как и доктору Перселлу, было под семьдесят. У нее были тонкие изогнутые брови, темные глаза, от которых разбегалась густая сеточка морщин. Прическа в стиле кинодив сороковых: зачесанные на пробор крашеные каштановые волосы, все в кудельках и локонах, а по бокам заколки – бижутерия с разноцветными камешками.