Игорь Шинкаренко - Мистерия в парижском омнибусе

—

Если месье хочет мне позволить выбрать место, где его не будет видно, я это сделаю.

Одновременно он маневрировал таким образом, чтобы расположить свой фиакр вдоль тротуара, за первой каретой. Это было сделано очень быстро, и Амьен тотчас же прижался к двери, чтобы не пропустить ни одного движения путешественника и его попутчицы. К его большому удивлению, никто не вышел из наёмной кареты. Кучер огромного фиакра слез со своего места и разнуздав лошадей, привязал к их мордам мешки с овсом, после чего принялся не спеша разжигать свою пеньковую трубку, как человек, который знает, что у него будет много свободного времени, чтобы её и покурить и докурить.

—

Что это значит? — пробормотал Амьен. — Они прибыли к месту назначения. Тогда, почему не выходят? Подозревают, что я их подстерегаю? Нет, это не так, ведь если бы они это подозревали, они бы поехали дальше и попытались избавиться от моего преследования.

Проведя пять минут в мучительных сомнениях и беспокойном ожидании, художник услышал, как кучер ему очень тихо сказал:

—

У меня такая вот мысль в голове… что над нами подшутили… и в фиакре никого нет.

Эти слова стали лучом света для Амьена. Он тут же открыл дверь, прыгнул на тротуар и приблизился к грузовому фиакру, все окна которого были закрыты и наглухо зашторены, но вглядевшись в узкую щёлку, он легко убедился, что салон фиакра был пуст.

—

И ваши пассажиры, — спросил он кучера грузового фиакра, пытаясь изобразить безразличие на лице, — их вы потеряли по дороге?

—

Мои пассажиры? — Усмехнулся кучер, — я их как раз жду… но не думаю, что они придут. Мне все равно, так как мне оплатили пребывание здесь до половины десятого. Четверть прозвонила только что, и когда мои животные закончат поедать свой овёс, я помчусь в депо компании. Мой рабочий день закончен. И я собрал аж сотню су чаевых.

—

Но господин и дама, которые поднялись к вам у ворот Сен-Мартен? …

—

Ну и ну! Вы видели это, и вы… следовали за ними все это время? Ах, господи, они над вами славно посмеялись. Господа вошли в мой фиакр с одной стороны и тут же вышли с другой. Этот буржуа со мной так договорился. Он мне дал десять франков за то, чтобы я разрешил им сделать это, а потом порожняком катался по Парижу. Чтобы я вас заставил прокатиться к Рынку вина, в то время как они прогуливались на больших бульварах. Потом я должен был забрать их здесь, но теперь я вижу, что они и не собирались с вами встречаться, а

потому не появятся здесь

.

Амьен чувствовал всю справедливость этого суждения. Он не сказал больше ни слова, и повернулся, опустив голову, опозоренный… позволив себя высмеять, и клянясь, что больше в жизни не будет заниматься никакими погонями и расследованиями.

—

Каждый должен заниматься своей профессией! — воскликнул Поль, возвращаясь в свою карету. — Я не более рождён полицейским, чем Верро создан, чтобы заниматься живописью. Но я уверен теперь, что именно эти мужчина и женщина были в омнибусе вчера вечером. Если бы они меня не узнали, они не потрудились бы предпринять столь усердную попытку ускользнуть от меня. И если они меня так опасаются, значит совесть их не чиста. К счастью, месье Дюбуа мне даст их адрес, и тогда посмотрим, кто будет смеяться последним. Пляс Пигаль, кучер, и побыстрей!

Бульвар Рошуа — преимущественно квартал кривых кабачков, которые, на парижском языке, называются кабулё.

Среди них попадаются и вполне респектабельные кафе и лавочки, куда честные рабочие приходят выпить свой литр вина у стойки, но скорее это исключение, чем правило.

Кабулё, впрочем, посещают не только дошедшие до полунище ты люди. Туда приходит и богема, люди, которые почти не работают, это правда, но которые и никогда не имеют проблем с полицией. Мастерские художников изобилуют в окрестностях этих мест, и праздношатающиеся горе-художники не испытывают затруднения в выборе компании и места для выпивки. Им достаточно, чтобы хозяин кабуле открыл им кредит и не был слишком требовательным в требовании долга и норм поведения в его трактире… чтобы туда можно было прийти туда в рабочей блузе, напиться и драть глотку без удержу, играть в домино в течение целого дня или вечера без обязанности делать новые заказы.

Друг Амьена Верро был из числа тех бездельников, кто уже давно стал завсегдатаем этих мест. Он жил в мансарде на улице Мирра, и кабулё под названием Гранд-Бок был расположен между улицей Клинанкур и бульваром Орнан, в двух шагах от него.