Игорь Шинкаренко - Мистерия в парижском омнибусе

—

Вы хорошо поняли, что должны сказать, не правда ли? — тихо спросил женщину старик. — Вы — сестра моей приходящей служанки. Я глух, как пробка, и сделал уже все, что мог, чтобы излечиться от этой напасти. Вы мне рассказали о мадам Стелле, которая даёт консультации по поводу всех болезней, и вы меня привели к ней, чтобы она назначила мне лечение.

—

Знаю! Знаю! — ответила толстуха.

—

И когда вы меня представите, вы мне позволите говорить самому.

—

Это меня вполне устраивает, потому что я не знаю, с чего мне начинать разговор.

—

Вот эта дверь, — продолжил мужчина, показывая на табличку, на которой сверкало имя ученицы мадемуазель Ленорман. — Звоните, моя добрая подруга.

И в то время, как его кумушка нажимала на медную кнопку звонка, он заметил другую надпись, которая располагалась визави табличке гадалки.

—

Отлично! — прошептал он, — и торговый агент напротив. Это — её компаньон, держу пари. И у меня есть идея, как убить одним ударом двух зайцев.

—

Не открывают, — сказала женщина.

—

Звоните сильнее.

Она возобновила усилия, но без особого успеха.

—

Постоянные посетители наверняка знают способ попасть на сеанс гадания, какой-то приём, по которому их отличают от остальных, — тихо сказал старик. — Речь идёт о том, чтобы узнать, как они дают знать о себе, а это не легко. Продолжай трезвонить, и посмотрим, что произойдёт.

Перезвон не произвёл никакого результата. Ничто не шевелилось в квартире гадалки, ни одного звука не доносилось из нее, но человек, который ещё недавно был совершенно глух, сумел расслышать шум шагов в квартире торгового агента, и тихо приблизился к его дверям, чтобы попытаться получше расслышать происходящее там.

Он собирался приложить своё ухо к двери, когда эта дверь вдруг приоткрылась.

—

Вот это да! — Воскликнул глухой старик, — это вы, месье Фурнье!

Одновременно он просунул свою голову и руку в щель приоткрывшейся двери.

—

Как! Это-вы, отец Морель! — воскликнул мужчина, открывший дверь.

—

Ах! Как я доволен тем, что вас вижу, так как у меня куча новостей для вас. Много чего странного случилось в Гранд-Боке с тех пор, как вы туда больше не приходите… А я не надеялся вас встретить здесь. Я приехал с моей хорошей знакомой, чтобы проконсультироваться с мадам Стеллой.

—

Её там нет, — закричал ему в ухо Фурнье, сделав из своих двух рук нечто подобие рупора.

—

Ах! Жаль. Мне говорили, что она мне может дать средство, которое меня освободит от моего недуга. Придётся мне приезжать к ней ещё

раз… но, так как вы вот… передо мной… я хотел бы беседовать с вами.

—

У меня сейчас совершенно нет времени.

—

О! Могу вас заверить, что это не надолго. Вы можете мне дать пять минут?

—

О чем вы должны мне сказать?

—

О тех вещах, которые вас, несомненно, заинтересуют. Вообразите себе, что уже два дня учреждение нашего уважаемого отца Пуавро полно доносчиков и шпионов, а все нормальные завсегдатаи его покинули.

Фурнье продолжал держать дверь лишь немного приоткрытой и не казался расположенным пропустить отца Мореля внутрь квартиры.

Он смотрел на происходящую перед его глазами сцену с подозрительным лицом, и также косился краем глаза на толстую продавщицу апельсинов, которая издалека с интересом посматривала на их коллоквиум.

Но, когда было произнесено слово «доносчиков»… торговый агент тут же изменил своё отношение к происходящему.

—

Так что там происходит в Гранд-Боке? — спросил он, крича во все горло, чтобы не пришлось, не дай бог, повторять свой вопрос.

—

Кажется, что ищут одного индивида, который оказался замешан в дело об убийстве, и который, как оказалось, посещает наш любимый кабачок под чужим именем. Я могу вам рассказать все детали происходящего. Но вы наверное, не можете меня принять, потому что вы не у себя дома, — сказал Морель, указывая на табличку, на которой было написано имя Бланшелен.

—

Я сейчас в гостях у одного из моих друзей, который отправился по делам и попросил меня заменить его на один час.

—

Тогда, я вас не побеспокою надолго, и у нас есть время, чтобы побеседовать. Только один момент… я лишь скажу моей знакомой, что собираюсь с вами поговорить, и чтобы она меня подождала на улице.

Это последнее предложение для Фурнье решило дело в пользу глухого Мореля. Торговый агент не хотел впускать в свой дом незнакомую ему женщину, но старика, не способного услышать колокол Нотр-Дам-де Пари он совершенно не опасался, и считал полезным для себя основательно его расспросить о манипуляциях полиции в забегаловке отца Пуавро.