Владимир Першанин - Мы умрем в один день

— Слава, что происходит?

Лариса стояла на трапе, рядом со мной.

— Мишку убили. Иди вниз!

Я выбрался на палубу и пополз к корме. Пока меня загораживал невысокий фальшборт, но если тот, у мотора, поднимется, то я буду перед ним как на ладони. Необходимо отползти подальше. Рубку, из которой я высовывался, он держит под прицелом.

Снова ударила очередь. Еще одна. Он бил наугад вдоль края борта. Надо кончать, пока он совсем не изрешетил «Марию». Патронов у этих ребят хватает.

Я приподнял голову. Сидевший у мотора менял обойму. Нашел время! Я выстрелил три раза подряд. На таком расстоянии трудно промахнуться. Он так и остался сидеть, откинувшись на квадратный колпак тридцатисильного мотора «джонсон». Катер гнало волнами к яхте, и это соседство мне было совсем ни к чему. Я раз за разом нажимал на спуск, пока в карабине не кончились патроны. Катер, кренясь, быстро набирал воду.

Лариса стояла на корточках возле тела Мишки. Я подошел. Телохранитель Кости Малова был мертв. Я по пытался прикрыть ему глаза, но Челнок упрямо и невидяще смотрел в небо.

— Ему было двадцать четыре года, — сказала Лариса. — Бедный мальчишка. У него недавно родился ребенок.

— Миша был женат?

— Собирался… все советовался со мной.

Я поднял с палубы автомат Челнока. Тот самый, который достался ему от убитого водителя. В стволе был патрон. Несколько стреляных гильз валялось на палубе. Наверное, Мишка заснул. Выпил еще спирта, и его сморило. Он никогда не отличался дисциплинированностью. Челнок прозевал тех двоих и пытался в последний момент исправить свою оплошность. Видимо, и стрелял он уже под их прицелом. Но меня разбудить не успел.

«Крым» с плеском перевернулся вверх дном. Из воды торчал лишь оранжевый нос. Потом и он исчез, выпустив пузырь воздуха. В небольшом водовороте крутились какие-то обрывки, пустая бутылка и мелкий мусор.

Лариса накрыла лицо Челнока рубашкой.

— Господи, когда все это кончится!

— Мы все ввязались в хреновый бизнес, — сказал я, вытаскивая якорь на палубу. — Добра от него не жди.

Лариса нервно прикуривала сигарету. Спички ломались, по щекам текли слезы. Я подошел и обнял ее. Мне было противно за свою назидательность. Слишком поздно молотить языком и изрекать истины.

Мы не знали, что сегодня это не последняя смерть. Но предчувствия у меня были скверные.

Те, на катере, все же зацепили мотор. Мне повезло, что отыскался запасной масляный фильтр взамен пробитого. Еще одна девятимиллиметровая пуля сплющилась о картер, оставив вмятину, от которой змеились мелкие трещины. Хорошо хоть не насквозь. Все время, пока я ремонтировал мотор, Лариса следила за морем. Заряженный автомат лежал рядом со мной. Нас не собирались оставлять в покое. Надо было как можно быстрее сматываться отсюда.

К острову мы подошли уже в темноте. Я не рискнул войти в бухту, и мы переждали ночь на якоре. Тело Челнока лежало внизу. Я принес одеяла и еду на палубу, открыл банку сосисок. Точно такие же еще утром ел Мишка, и они ему нравились. Лариса курила. Я налил нам обоим спирта, кое-как разбавив его водой. Потом еще.

Мы легли, накрывшись одним одеялом. Волны плескались о борт яхты, Лариса положила голову мне на плечо, и я почувствовал ее дыхание.

— Ларка, может, хватит с нас? Давай наплюем на все и уедем.

— Я не знаю. В эту бомбу мы вложили миллионы. Если бросить все на полпути, мы останемся нищими.

— Или мертвыми…

— Может, и так. Я уже не знаю, что делать. Опять искать Юрченко?

— Скорее найдут нас. Пойми, если мы не остановимся, из этой заварухи живыми никому не выбраться. Слишком серьезный противник. Ну, выкарабкались раз, ну, другой… В третий раз нам не уйти.

Лариса молчала. Потом мы уснули, а утром в бухте нас встретил Лиманский. Только-только рассвело, но он не спал. Небритый и всклокоченный, Вадим напоминал мне тракториста, у которого я покупал солярку. К тому же он был крепко под градусом. Он не спросил ничего про Мишку.

— Анжела умерла, — сказал он.

У него были мутные, словно безумные, глаза.

— Утонула? — почему-то спросила Лариса.

Лиманский отрицательно замотал головой.

— Я ее убил…

Она психовала с самого утра, и Лиманский, как это раньше делал Челнок, налил ей спирта. Но Анжела завелась еще сильнее.

— Она кляла нас всех на чем свет стоит. Зачем вы меня сюда затащили, отвези сейчас же домой и все такое прочее. А тут, как назло, приехали отдыхающие на двух лодках. Знаете небольшой пляж на другой стороне острова? Ну вот, они высадились там, человек семь, молодые ребята, девчонки. Развели костер, играли в волейбол. Анжела их увидела со скалы и, ни слова не говоря, кинулась бежать… Я пытаюсь ее остановить, она руками и ногами отбивается. «Хочу к ним, пусть они меня заберут с собой». Укусила вот даже…