Владимир Першанин - Мы умрем в один день

Оружие у него было явно не милицейское. Двадцатизарядный пистолет «Астра» лежал на столе, рядом с локтем. Второй из парней сидел ближе к окну. У него было худое незапоминающееся лицо, коротко стриженные волосы, но по литой мускулистой шее тоже угадывался спортсмен. Не такие они простые эти ребята и неизвестно справился бы я с любым из них один на один.

Старшим был тот, высокий, давший мне сигарету. Когда в дверь постучали, он остался на месте, хотя сидел ближе к прихожей. Поднялся стриженный и пошел открывать дверь.

Появились еще двое. Один, видимо, из числа боссов, лет сорока, с залысиной и вислыми, хорошо уложенными, усами. Нас развели с Ларисой по разным комнатам и начался допрос. Усатый предупредил сразу.

— Будешь врать, поджарим живьем.

И чтобы слова не выглядели пустой угрозой, его телохранитель или шестерка притащил электроутюг и водрузил на видное место. Я покосился на него, и у меня побежали по коже мурашки. Эти ребята обязательно им воспользуются, хотя бы ради удовольствия. Стоило только посмотреть на телохранителя усатого босса. Низкорослого, почти коротышку, с массивной челюстью и узким морщинистым лбом. Словно невзначай он так стянул мне наручники, что я чуть не взвыл от боли.

— «Это начало», — пообещал его взгляд.

Врать не имело никакого смысла. После меня они возьмутся за Ларису и, если поймают нас на малейшем противоречии… Я рассказал все с самого начала. Пришлось даже вернуться к той истории на дороге, потому что усатый засомневался:

— С чего бы они так тебе быстро поверили?

Я лишь старался не выпячивать тот факт, что трое их коллег убиты мною. Я был всего лишь владельцем нанятой яхты. Услышав, что бомба оказалась подделкой, усатый изумленно вскинул брови и задал вопрос, которого я больше всего боялся.

— А где же настоящая?

Это было все равно что биться головой о стену. Они станут задавать этот вопрос снова и снова, пойдет в ход утюг, и чем все кончится — один Бог знает.

— На Малова это не похоже. А ты что, специалист по ядерному оружию?

Перегнувшись в кресле, усатый уставился мне прямо в глаза. Уловив какой-то свой знак, коротышка хлестнул меня раскрытой ладонью в ухо.

— Это только начало, — повторил он на этот раз вслух.

— В каких войсках ты служил? — спросил усатый.

— Мотопехота.

— И так хорошо разбираешься в бомбах?

— Плывите туда сами и решайте, — угрюмо отозвался я.

— Показывай на карте, где остров.

Коротышка разомкнул наручники, и я несколько минут сидел, растирая распухшие кисти рук. Нашего острова на карте шестикилометровке не оказалось. Из группы трех островов был обозначен лишь один, с маяком. Это вызвало раздражение усатого.

— Опять темнишь?

Коротышка, не размахиваясь, ударил меня кулаком под ложечку. По битью он был специалистом. Кажется, на секунду или две я потерял сознание. Телохранитель держал меня за шиворот, чтобы я не свалился со стула. Сознание возвращалось вместе с болью, от которой темнело в глазах.

— Так где этот остров?

Усатый, нависая надо мной, уставился прямо в глаза.

— Их там три. Мы высаживались на крайнем к западу… Юго-западу.

— Опиши его подробнее.

— Каменная вершина, такая темная… километра три в окружности. С южной стороны узкая бухта. Ее трудно заметить, надо идти вплотную к скалам.

— И разбить о них лоб?

— Мы не разбили.

— Ну ладно, говори дальше.

Я снова повторил описание места, где мы скрывались и спрятали бомбу. Потом меня увели и втолкнули в туалетную комнату. Видимо, допрашивали Ларису. Я, скорчившись, сидел на кафельном полу. От унитаза несло мочой. Перспективы вырисовывались самые мрачные. Скорее всего, они немедленно отправятся на остров, возможно, прихватят с собой меня или Ларису, и, убедившись, что бомба всего-навсего подделка, начнут вышибать из нас информацию о настоящей бомбе. В любом случае конец будет незавидный. В живых они нас не оставят.

Хотелось курить. Я слышал голоса. С Ларисой они, кажется, обходились без мордобоя. Спустя какое-то время меня снова привели в знакомую комнату и, освободив из наручников левое запястье, замкнул кольцо на трубе парового отопления. Мы опять остались вчетвером. Лариса, я и двое старых знакомых. Рыжий спортсмен принес мне пачку сигарет и блюдечко для пепла. С его стороны это была не Бог весть какая щедрость, потому что сигареты были мои собственные, отнятые при обыске вместе с пистолетом и деньгами. Рыжего спортсмена звали Артур. По крайней мере так к нему обращался второй из охранников, стриженый парень с шеей борца.