Владимир Першанин - Мы умрем в один день

На всех этих штучках Костя купился. Как купился и я! Приглядись повнимательнее, я бы еще неделю назад сообразил, что все это туфта. Обычная, слегка перекрашенная фугасная бомба-стокилограммовка без взрывателя. А липовый активатор не вставишь в нее ни с какого конца, разве что прикрутить проволокой. Угадай я вовремя эту подделку, остались бы, возможно, живы и Челнок, и Анжела, и Лиманский.

Мы зарыли Вадима среди тех же акаций, где утром похоронили Челнока и Анжелу. Разве что яма получилась не такой глубокой, потому что копал я ее при свете фонарика. Разровняв землю, мы набросали сверху сухих веток. Теперь этот безымянный островок, даже не отмеченный на большинстве карт, стал настоящим островом мертвых.

Уже за полночь я вывел яхту в море, а в десять утра впереди показался город, который мы оставили полмесяца назад. Я и Лариса должны были исчезнуть, как бесследно исчезли уже четверо из экипажа «Марии». Появляться в городе было опасно. Нас наверняка там искали. Но и мне, и Ларисе требовалась одежда. У нас заканчивались деньги. Не оставалось другого выхода, как рисковать.

Я выбросил за борт все оружие, оставив лишь пистолет. Войной я был сыт по горло. На галечной отмели высадил Ларису и отогнал яхту метров на двести в море. Сквозь прозрачную голубоватую толщу отчетливо виднелось илистое дно, но я знал, что вода обманчива. Глубина здесь была не меньше десяти метров. Достаточно, чтобы надежно укрыть «Марию».

Я взял топор и спустился в трюм. Дубовые доски поддавались с трудом. Пришлось брать лом, и лишь после трех-четырех ударов в пробоину хлынула струя воды. Я закурил, усевшись на краю рубки. Вода набиралась нестерпимо медленно. Яхта лишь слегка осела, продолжая медленно плыть по ветру. Я снова взялся за лом, пробивая отверстие в другом борту. Здесь доски оказались послабее, и море ворвалось в трюм мощным потоком. «Мария» раскачивалась, погружаясь кормой вниз. Я шагнул в подступившую к палубе воду и поплыл в сторону берега. Через сотню метров обернулся. Яхта стояла почти вертикально. Над водой торчал нос с замазанным названием и кусок рубки. Минуты две она оставалась в таком положении, потом, словно скользя с горы, быстро пошла вниз. Я снова поплыл, а когда на мелководье повернул голову назад, на поверхности болталось лишь несколько щепок да расходилось большое масляное пятно. «Марии» больше не существовало.

Через час мы были в городе. Обойдя стороной лодочную станцию, вышли к моему дому и, открыв дверь, скользнули внутрь. За эти недели здесь ничего не изменилось. Разве что прибавилось пыли. Я переоделся, собрал в чемодан кое-какие вещи, и мы так же тихо исчезли, оставив ключ под половиком.

Мое нетронутое жилье и сонная тишина полуденных улочек расслабили нас. Никто за нами не крался. В гору тащились с пляжа размякшие от жары и вина курортники, в горячей пыли у заборов дремали куры. У безлюдного киоска я с жадностью выпил кружку пива. Усатый продавец-кавказец зевал и таращился на Ларису.

Возле дома Ларисы мы минут десять постояли на противоположной стороне улицы, потом зашли в подъезд и поднялись на второй этаж. За дверью было тихо. Она нашарила ключи и открыла два замка. В полутемной прихожей пахло мышами и застоявшимся воздухом давно непроветриваемой квартиры.

Шорох в соседней комнате заставил меня замереть. Я взял Ларису за руку, нащупывая пистолет. В проеме стоял человек. В вытянутой руке тускло поблескивало оружие.

— Не дергаться, — негромко проговорил он, — и вынуть руку из кармана. Осторожнее, вот так…

Возникший из другой двери еще один человек быстро обыскал меня и защелкнул за спиной наручники.

— А теперь проходите. Заждались вас…

Наручники — поганая штука. Особенно когда их туго затянут.

Я сидел на стуле. Металлические кольца больно сдавливали кисти, заставляя беспокойно шевелить руками. Лариса курила в кресле в трех шагах от меня.

Парни, которые с такой легкостью взяли нас, уже успели куда-то позвонить и сейчас молча сидели напротив. Кто они такие? Может, милиция? Вряд ли. Хотя одеты аккуратно, на руках не видно татуировок и ведут себя вполне вежливо. Пока вежливо… А может, через час так же молча будут ломать мне кости.

Тот, который сидел ближе, перехватил взгляд, брошенный на дымящуюся в пепельнице сигарету.

— Дать закурить?

— Если можно.

— Пока можно.

Высокого роста, с развернутыми плечами спортсмена он говорил с легким кавказским акцентом. Редкие бледно-рыжие волосы были уложены в аккуратную прическу. Я уловил даже запах хорошего одеколона. Наверное, воспользовался запасами Ларисы. Он сунул мне в рот сигарету и дал прикурить.