Николай Леонов - Мастер [журнальный вариант]

Михеев возмущенно зашуршал бумагой, застучал карандашом, задвигал стулом. И только достаточная мера деликатности еще удерживала его от более активных действий. Но эти трое были увлечены ходом рассуждений, и его протесты пропали даром.

- Значит, и вы были с самого начала участником этой операции? - в один голос удивились авторы и обменялись многозначительными взглядами.

- В том-то и дело, нет, - сказал Зубов. - Видите ли, преступники были очень осторожны, и на станции Голутвин Серафиму Петровичу пришлось отослать краснодарского сотрудника, сидевшего в том же вагоне. Поэтому связь была потеряна. Я, в свою очередь, отправился на дачу, не поставив, к сожалению, в известность начальство, - при этих словах Михеев странно хмыкнул, - но в общем все кончилось благополучно. Хотя я, поднявшись тайком на мансарду, был прямо-таки ошарашен, когда услышал голос своего начальника, и почувствовал в ладони записку. Потом еще успел выскочить на лестницу. До того все было неожиданно.

Зубов был очень доволен тем, что стал героем романа.

- Значит, именно об этом собираетесь писать? - спросил Михеев.

Почти готовая рукопись романа лежала на коленях у одного из авторов, но у них еще не хватало решимости представить ее Михееву на суд.

- У вас, Серафим Петрович, пропадает талант. Вы создали образ злого угрюмого Мастера. Это актерская работа, - сказал автор первый, стараясь смягчить твердое сердце Михеева.

- Впрочем, Серафим Петрович и есть мастер своего дела, - сказал автор второй, уже откровенно срываясь на лесть.

Его соавтор потупил глаза. Зубов весело взглянул на Михеева. Подполковник произнес:

- М-да, - и забарабанил пальцами по столу, стараясь сохранить на своем лице бесстрастное выражение.

Но автор второй готов был поклясться, что в зрачках у Михеева мелькнула тень. Нечто похожее на чувство удовлетворения.

- Какой уж там актер, какой там мастер! И при чем все это? Каким еще можно общаться с убийцами! Конечно, угрюмым, - возразил Михеев. - Вот сойти за веселого я бы не сумел. Нет во мне этого самого таланта.

Обрадованный тем, что Михеев немного сдвинулся с места, второй автор пошел ва-банк. Он прищурился и, набиваясь на интимность, сказал:

- И потом во всем этом, вероятно, есть другая сторона. Так сказать, подсознательная. Вы и Мастер - два человека, которых тесно сплела дружба.

Автор первый и Зубов с тревогой ждали, как он выпутается из клубка, который сам заплел.

- И вроде бы именно вы и только вы должны были поставить за него последнюю точку. Вернее, за него и за вас в этой совместной истории, у вас не было такого ощущения? - закончил автор второй тоном человека, перед которым забелел выход из катакомб.

И все трое сразу же уставились на Михеева. Подполковник поднял брови, его застигли врасплох.

- Понимаете, это как бы наша литературная версия, - пояснил автор первый.

- Литературная? - переспросил Михеев, стараясь выиграть время.

- Ну, да. Житейская версия.

Михеев пожал плечами.

- Может быть… Впрочем, не знаю, - сказал он. - В литературе я не силен. Это уж вам там скажут. Редактор и прочие.

Михеев встал, давая понять, что его терпение иссякло. Следом поднялись авторы и Зубов. Застыли торжественно.

- Весьма вам благодарен, - произнес автор второй.

- Пожалуйста. Не стоит, - ответил Михеев официально Его взгляд неожиданно что-то нашел любопытное, и глаза блеснули. Авторы посмотрели туда же и увидели часы «Омега» на руке у Зубова. Рукав модного пиджака был короток, и часы открыто сияли золотым корпусом. Зубов слегка поежился, безуспешно пробуя втянуть кисть с часами в рукав.

- Зубов, вы, стало быть, над ними взяли шефство? И как я понимаю, все эти сведения они получили от вас? - спросил Михеев повеселевшим голосом.

- Почему же все? - невнятно пробормотал Зубов, начиная медленно краснеть, будто постепенно пропитываясь малиновой краской.

- Разве не все? Тогда жаль. Это очень интересная история, - сказал Михеев. Среди авторов началось неописуемое волнение.

- Что за история? - осведомился один из них, и они оба навострили уши.

Михеев приглашающим жестом указал на Зубова.

- Попросите хорошенько, и он расскажет. Это его биографическая тайна.

Зубов как-то задумчиво посмотрел на Михеева, малиновый цвет начал таять на его лице, и оно вернуло себе обычный оттенок.

- Биографическая? - сказал Зубов. - Ничего себе биографическая: едва не вылетел с работы.

Михеев развел руками. И потом взялся за телефон. Когда он поднял телефонную трубку, знаменитый «наган» загудел, как трансформаторная будка.