Анатолий Ковалев - Кровавый источник

Фан приблизился к воротам. Охранник вопросительно посмотрел на него.

— Я — Фан, — таинственно, как пароль, произнес Романцев, и двери перед ним раскрылись.

В доме находился еще. один охранник. Ему даже не пришлось представляться — тот охотно пустил его и успел шепнуть:

— Хозяин в спальне. Еще спит.

Такой вариант вполне устраивал Афанасия. Он достал футляр. Выудил из него удавку. Потом надел перчатки. Обмотал шнурок вокруг указательного пальца.

Он тихо крался по коридору, чтобы не разбудить хозяина. План дома он изучил заранее. Спальня находилась на втором этаже. Но это ничего не значило. Охранник мог не знать, что хозяин уже проснулся. И поэтому он заглядывал во все комнаты. Особенно насторожила его гостиная. Двери там были прикрыты. От Стара всего можно ожидать. Шесть лет назад он устроил хорошую нервотрепку ему и его ребятам. Ребят уже не вернуть. Шесть лет Романцев жил надеждой на мщение и будет предельно осторожен, чтобы наконец свершилось давно задуманное.

Он легко толкнул двери с матовым стеклом и, когда они со скрипом разошлись в разные стороны, обратил внимание, что в комнате горит электричество, несмотря на обилие дневного света. Это его насторожило.

Он прыгнул в комнату, выхватив пистолет, и замер на месте. Его цирковой трюк оказался излишним. В гостиной никого не было. Перед ним стоял стол, накрытый выцветшей скатертью. Три стула. Посреди стола — графин с водкой. Три стопки, одна пустая, две полные. И возле каждой полной — по куску хлебушка с салом…

Самым тяжелым этапом была лестница. Деревянные ступеньки рассохлись и нещадно скрипели, а Фан вздрагивал при каждом звуке и прислушивался. Что там наверху? Не проснулся ли хозяин?

Но хозяин спал крепким сном. Из-под двери спальни клубилось невидимое глазу Ничто. Фан это сразу почувствовал, опыт его не подвел.

Он пнул дверь ногой. Сделал два уверенных шага внутрь комнаты и сказал:

— Вот мы и свиделись!

Стародубцев висел под самым потолком. В спальне царил хаос. Хрустальная люстра была сброшена на пол. На широкой кровати возлежал массивный шкаф. Тут же валялся сброшенный со шкафа в последнее мгновение стул. За крюк, торчавший прямо из потолка, Дмитрий Сергеевич зацепил синий галстук-шнурок — из тех, что вышли из моды. Под стать галстуку было синеватого оттенка лицо Стара. Лицо отмучившегося странника.

— Неплохо поработал, — оценил Фан. И тут его неожиданно разобрал веселый, заливистый смех. Он даже не устоял на ногах от этого смеха и присел на пол.

Что так рассмешило наемного убийцу? То ли погром, устроенный безумцем в собственной спальне, то ли внезапный контраст синеватого лица и белой обнаженной груди. А скорее всего, то, что часть денег за убийство босса ему уже выплачена, то, что он с такими предосторожностями прокрался в спальню к покойнику, то, что дело не стоило выеденного яйца, а еще столько предстоит сделать, и сделать напрасно.

— Стар и напоследок всех облапошил! — прекратив смеяться, вслух произнес он.

Потом пошарил глазами вокруг и обнаружил на полу белую тряпку. Тряпка оказалась майкой с черным трафаретом. Он распахнул окно и помахал ею два раза.

Спустился вниз, на ходу вытаскивая пистолет. Охранник вопросительно посмотрел на Фана, когда тот наставил на него оружие.

— Лицом к стене! — скомандовал Романцев.

Парень повиновался.

— Скажешь новому хозяину, что Фан милосерднее, чем он! — После этих слов он ударил охранника рукояткой пистолета по голове, и тот сполз по стене на пол.

Еще предстояло выйти за ворота. Он держал руку с пистолетом в кармане куртки. Охранника с собакой он мог бы положить на расстоянии двадцати метров, но ему до тошноты не хотелось сегодня исполнять указания шурина.

Овчарка начала бесноваться, когда он оказался лицом к лицу с охранником, но тот привязал ее.

— Ну, как? — Парень кивнул в сторону дома.

— Дело сделано, — пробурчал Афанасий и осмотрел охранника с головы до ног. Пистолет покоился в кобуре.

И все же, когда он оказался по ту сторону ворот, а из-за угла соседнего дома вывернул на большой скорости «вольво», Фан не удержался и выстрелил охраннику в живот.

— Прости, дружок, но я не люблю, когда мне стреляют в спину.

Тот согнулся в три погибели, закричал, сделал два шага вперед, ударился головой о чугунные прутья и повалился без чувств.

«Вольво» притормозил у Фана за спиной.

— Одну секундочку! — крикнул Романцев кому-то за темными стеклами.

Он бросился к своему «ниссану». Просунул руку в оконце. Включил мотор. Еще успел сказать: