Андрей Воронин - Спецназовец. Точка дислокации

Он не знал, чему именно стал свидетелем, и не хотел этого знать. Заказная мокруха, операция спецслужб, криминальный передел сфер влияния — что бы это ни было, законностью тут и не пахло, и они с Романовым увязли в этой поганой истории по самые уши. И кем бы ни оказался подозрительный тип на «бентли», его появление в здешних краях не сулило им ничего хорошего. Теперь, когда он разъезжал по округе и всюду совал свой любопытный нос, они уже не могли делать вид, что ничего не случилось. За ними много чего числилось, и вымогательство взяток у проезжающих мимо водителей было самым безобидным и невинным из всего, что им могли предъявить. Поэтому лейтенант Мальков никак не мог решить, кого ему больше бояться — бандитов, если его недавний собеседник принадлежит к какой-то крупной криминальной группировке, или коллег из правоохранительных органов.

— Знаешь, что я думаю? — сказал он наконец хмуро топтавшемуся рядом Романову. — Я думаю, кто-то копает под Кулика, хочет посадить свою картошку на его огороде. Москвичам, наверное, у себя дома тесно стало, вот они к нам и лезут.

— Все-таки и от высшего образования бывает польза, — подумав, сказал заметно просветлевший Романов. — Голова! Кулик — мужик конкретный, резкий, сначала мочит, а уж потом вопросы задает. И братве прибыток, тачка-то крутая, джигиты за нее такие бабки отвалят, что о-го-го!.. В общем, как он любит говорить: мертвые не кусаются.

— Это из Стивенсона, — машинально заметил лейтенант.

— Да хоть из Маркса — Энгельса! Главное, суть схвачена верно…

— Хватит болтать, звони, — перебил напарника Мальков. — А то, чего доброго, свалит, ищи его потом…

Порывшись в глубоком кармане утепленных форменных брюк, Романов извлек оттуда мобильный телефон и нажал клавишу быстрого вызова.

— Здорово, кум! — гаркнул он так громко, словно рассчитывал докричаться до абонента прямо так, без помощи технических средств. — Ну, как сам? Хвораешь? Я тоже… Вот она, жадность-то! Вчера-то небось все мало было, а нынче — ну, явный же перебор!

Мальков бросил на него свирепый взгляд и демонстративно постучал пальцем по стеклу наручных часов.

— Слушай, куманек, — уже другим тоном сказал в трубку Романов. — Надо бы с Куликом срочненько связаться… Ну да, ну да, с Юрием вашим Григорьевичем… Чего? Может, ему еще и в ножки поклониться? И тебе заодно, чего уж там… Ага, а то как же… Да хватит уже пузыриться, ты слушай, я тебе дело говорю! Нарисовался тут один умник на крутой тачке с московскими номерами. Ездит, вопросы задает… Да не знаю я! По ходу, из конкурирующей организации. Тут какие-то козлы на нашей земле свои разборки клеят, и чует мое сердце — неспроста это, кум, ох неспроста…

Мимо, шурша колесами по асфальту, проехала забрызганная дорожной грязью серебристая «Лада» двенадцатой модели. Сидящий за рулем Баклан окинул быстрым взглядом стоящего около патрульной машины и что-то орущего в трубку мобильного телефона прапорщика и усмехнулся: он хорошо изучил Якушева и знал, что тот, когда захочет, может даже покойника заставить плясать гопака.

Аул был небольшой, и почти в каждом его доме сегодня плакали женщины, а уцелевшие мужчины играли желваками на плохо выбритых скулах и сжимали в бессильной ярости смуглые мозолистые кулаки. Накануне многочисленный и уважаемый клан Исмагиловых понес потери, каких в здешних местах не помнили уже давно. Даже в дни первой чеченской и позже, во время так называемой контртеррористической операции, Исмагиловы не теряли зараз столько молодых, сильных, способных носить оружие мужчин.

Аул был охвачен трауром, и это было слышно даже на приличном удалении от околицы. Сидя на камешке, покуривая в ожидании сумерек и краем уха прислушиваясь к доносящимся из селения многоголосым причитаниям, Валерий Жуков не испытывал угрызений совести. Все, кто погиб вчера, все, по ком сегодня плакали похожие на ворон в своих черных одеждах женщины, были вооружены. Они имели численное и огневое преимущество, они первыми открыли огонь, а значит, пенять им не на кого, кроме самих себя. Каждый, кто берет в руки оружие и целится из него в живого человека, должен учитывать вероятность того, что его потенциальная жертва стреляет быстрее и точнее. Война, пусть даже самая крошечная, в масштабах одного отдельно взятого высокогорного селения, — это не компьютерная игра, которую можно возобновить с того места, где тебя подстрелили. Здесь все по-настоящему, все всерьез, и, если ты хочешь убивать, но не готов быть убитым, тебе следует трижды подумать, прежде чем хвататься за ружье.