Андрей Воронин - Спецназовец. Точка дислокации

— Дурак, — зардевшись, как девочка, надулась Даша.

— Шел бы ты, в самом деле, от греха, — смущенно буркнул Ти-Рекс.

— Я вам уже полчаса про это толкую, — сказал Якушев. — Только один вопрос напоследок: скажи, Данилыч, а ты-то как вышел на Курбанова?

— Военная хитрость, — горделиво напыжился Ти-Рекс. — Лежу это я в спортзале — ну, сам понимаешь, убитый наповал, — а они надо мной ползают и переговариваются: Курбаши, мол, кой-кому за такую меткую стрельбу кой-чего с корнем выдернет и обратно вставит, только уже другим концом и в другое место… Ну, неважно, — засмущался он, бросив короткий взгляд на Дашу. — Главное, что они Курбаши помянули. Людей с такой кличкой на свете, наверное, хватает, но я знаю только одного, у которого на меня с давних пор имеется большой зуб. Он, гад, «чехам» оружие вагонами загонял. В общем, парень из той самой поговорки: кому война, а кому мать родна. Я б его давно прищучил, да сперва доказательств не было, а потом… ну, сам знаешь, что потом было. А тут слышу: Курбаши. Ага, думаю, ясно, кому этот Расулов понадобился! И даже ясно, зачем — чтоб его родня Дагестан в ружье подняла, а за ним и весь Кавказ…

Даша зябко передернула плечами.

— Не надо про спортзал, — попросила она. — Как вспомню, так вздрогну. Сижу это я на полу, из окошка дует, физиономия разбита, и этот… покойник прямо передо мной…

— Плакала, — с гордостью вставил Быков. — Сроду по мне никто так не убивался, как она в тот раз!

— Скажи спасибо, что я тебя прямо там на месте не добила, — сказала Даша. — Представляешь, стемнело уже, я реву в три ручья, а этот липовый покойник берет меня за руку и ласково так говорит: ну что, говорит, не передумала ко мне в долю идти? Думала, сама коньки отброшу…

Отсмеявшись, они обнялись — как обычно, с риском для здоровья и жизни. Потом настала очередь Даши, которая сочно чмокнула его в губы и строго-настрого наказала не пропадать. Юрий молча кивнул, торопливо нахлобучил шлем и оседлал мотоцикл. Тонированный пластик забрала надежно скрыл лицо; двигатель завелся с полоборота, и мощный «кавасаки», стеля по мостовой сизый дымок из выхлопной трубы, унес седока куда-то в сторону Нового Арбата.

Глядя ему вслед, майор Быков выпрямился, расправил плечи и четко, как на плацу, взял под козырек. Проходившая мимо пожилая дама в облезлом кроличьем манто и с сантиметровым слоем штукатурки на обрюзгшем, размалеванном, как клоунская маска, лице визгливым голосом профессиональной склочницы помянула проклятущую пьянь, которая, спозаранку залив глаза, хулиганит в общественных местах. Роман Данилович опустил руку и неохотно обернулся. Старуха осеклась на полуслове, как будто в рот ей с размаху загнали тугой кляп, и, зачем-то втянув голову в плечи, торопливо засеменила своей дорогой.

Забыв о ней, Быков снова посмотрел вслед мотоциклу Спеца, но тот давно исчез из вида. Даша осторожно, как больного, взяла его под руку, и они медленно пошли вдоль улицы навстречу косо летящему с низкого неба мокрому снегу.